Перебиты, поломаны крылья
Шрифт:
Она собралась было уйти, но Андрей ее удержал. Порывисто, но мягко взял ее под руку, усадил на стул за столом.
– Зачем тебе мой начальник? – на «ты» спросил он.
– Мне нужно встретиться с подследственным. Мне нужна информация о нем.
– Его ведет Каракулев?
– Нет, его ведешь ты, Андрей… Пока ты…
– Что значит – пока?
– А то и значит, что мне поручено вести дело об убийстве Эльвиры Окуловой.
– Тебе? – опешил Андрей. – Ты будешь вести это дело? Тебе нужен
– Совершенно верно.
– Ты бы могла поговорить о нем со мной.
– Теплицын – твой родственник, ты пытаешься выгородить его, увести от ответственности. А мне нужна объективная о нем информация…
– А обо мне? Обо мне тебе тоже нужна объективная информация? Позавчера я ждал тебя возле кинотеатра. Почему ты не пришла? Потому что тебя назначили на это дело?
– Именно поэтому, – кивнула Вика.
Она уже не казалось смущенной и растерянной. С того момента, как она заговорила о порученном ей деле, с каждым произнесенным словом ее голос звучал все уверенней и звонче.
– Могла бы мне об этом сказать. Я бы все понял.
– Я не хотела с тобой об этом говорить, – покачала она головой. – Не хотела, чтобы ты знал…
– Ты девушка умная, но желание твое, извини, глупое. Тюрьма – это подводная лодка, здесь такой же замкнутый мир. А куда, как говорится, денешься с подводной лодки… Рано или поздно я бы все узнал…
– Да, может, и глупое желание. Но держаться нам нужно врозь. Ты – за Теплицына, я против него…
– Несовпадение интересов?
– Что-то вроде того.
– Но ведь это служебные интересы. А еще есть интересы личные.
– Боюсь, что личные интересы могут пересечься со служебными.
– Ты так настроена против Теплицына, что достается и мне. А если он ни в чем не виновен?
– Я не просто следователь. Прежде всего я работник прокуратуры. А прокуратура будет выдвигать обвинение против Теплицына. Защищать его будет адвокат, а я буду доказывать его вину. По большому счету, ты его адвокат, а я его обвинитель, мы по разные стороны судебного барьера. Поэтому нам следует держаться подальше друг от друга…
Чувствовалось, что Вика сама не хочет играть по правилам, которые диктовала ей собственная чрезвычайная решимость довести порученное дело до конца. Но как бы то ни было, она уже подчинилась этим правилам, чего требовала и от Андрея.
Он бы и хотел отговорить ее, но при этом понимал, что его слова могут быть истолкованы как беспринципное нытье. К тому же не было способа лучше обескуражить женщину, чем беспрекословно согласиться с ней.
– Так и поступим, – кивнул он.
И посмотрел на Вику стылым взглядом, в котором не было места личным чувствам.
– Тогда мне бы хотелось встретиться с подследственным Теплицыным, – едва заметно дрогнувшим голосом
– Пожалуйста, это ваше право. Предоставление следственного кабинета, доставка заключенного и охрана – все в соответствии с установленным порядком. Никто мешать вам не будет.
– А помогать?.. Дело в том, что в первой половине дня все следственные кабинеты заняты. А мне бы хотелось побыстрей допросить обвиняемого.
– Вы хотите, чтобы я в этом вам помог?.. Но вы же собирались обратиться за помощью к моему начальнику.
– Вы же сами сказали, что его нет.
– Но чем я могу вам помочь?
– Я могла бы провести допрос у вас в кабинете?
– Да, но я лицо заинтересованное. И у меня в кабинете может находиться прослушивающее устройство. А потом вы скажете, что я проявлял нездоровый интерес к ходу следствия. Или даже оказывал давление на него… Мы же с вами по разные стороны барьера, Виктория Михайловна.
– Извините.
Поджав губы, она поднялась, оправила юбку, независимо вскинула подбородок и вышла из кабинета.
Андрей ошибся в своих прогнозах – Каракулев не покидал пределов изолятора, вернулся в свой кабинет довольно скоро. Сначала Вика встретилась с ним, затем с подследственным, а к вечеру начальник вызвал Андрея к себе и сообщил, что в интересах следствия и по настойчивой рекомендации самого прокурора он должен передать Илью Теплицына в ведение другого оперативника.
– Понимаю, этот Теплицын для тебя не чужой, но… – затягивая паузу, развел руками Георгий Савельевич. – Переведешь его в камеру, которую ведет Лыпарев.
– Новая камера, новые проблемы. А Теплицын в этой камере хорошо устроился.
– Ничего, ему встряска полезна.
– А это как сказать… Может, мы с Лыпаревым камерами махнемся?
– Тебе проблем не хватает? – удивленно посмотрел на Андрея начальник.
Ежу понятно, что если Лыпарев согласится на обмен, то отдаст ему самую проблемную камеру с массой таких же проблемных заключенных. И пройдет немало времени, прежде чем Андрей во всем разберется, а сколько нервных клеток сгорит! И все ради одного Теплицына?.. Нет, уж лучше передать Лыпареву его одного и с тем, чтобы тот пристроил его в камеру получше.
– Да нет, проблем-то как раз выше крыши… Хорошо, я передам Теплицына Лыпареву.
– Передавай. Вместе с двести четвертой камерой. А он тебе двести сорок первую передаст.
– Так там же одна сплошная блатота.
– Ну, не сплошная, но в сущности да, спецконтингент не сахарный. Лыпарев не справляется, а ты справишься…
– А может, не надо? – Андрей просительно глянул на Каракулева.
– Сам же хотел камерами махнуться, – с мрачной иронией в глазах усмехнулся тот.
– Уже не хочу.