Перед бегущей

Мак Иван

– Довольно странно. Как можно благодарить словами?

– Это несколько особенные слова. Слова благодарности. Они вроде бы ничего не означают, но тот, кому они предназначены, понимает, что эта благодарность словами предназначена ему за какое-то небольшое дело, как, например, показать каюту.

– Твой язык довольно странный, — произнесла Билюти. — У нас есть слова благодарности, но они означают передачу чего-либо.

– У нас в языке может быть много странностей. Я часто встречал подобное в других языках. Например, в одном из языков принято обругать соседа, если тот что-то сделал не так. И эти слова могут произноситься в любом месте.

– В любом месте? А разве

есть такие слова, которые можно говорить не в любом месте?

– Есть такие темы, которые не принято обсуждать в некоторых местах. Я не знаю, как у вас. У нас, например, не принято обсуждать тему размножения, кроме как в узком кругу друзей или в случае необходимости, когда эта тема является решающей.

– У нас такого нет. Мы можем обсуждать любые темы, где угодно. Если говорить о размножении, то эта тема тоже может обсуждаться где угодно. Я не вижу в этом ничего такого, что нельзя было бы говорить.

– Насколько я понял, у вас есть по крайней мере две разновидности.

– Четыре, — ответила Билюти.

– Вы можете об этом рассказать? Я никогда не встречал подобного. — В голосе зверя чувствовалось удивление. По крайней мере, он его очень хорошо имитировал.

– Есть муж, он. Жена, она. Фал, оно и элефал, тоже оно, — сказала Билюти. Дети рождаются только у мужа и жены. Фал и элефал бесплодны и не имеют никаких признаков пола. Жена рождает детей. Для этого муж оплодотворяет жену. Родившийся может быть любым из четырех, примерно в одинаковой пропорции. Фал рождается сильным, но у него слабое умственное развитие. Элефал, наоборот. Его умственное развитие очень высоко, тогда как физическое — довольно слабое. Внешне этого почти не видно. У нас на корабле восемнадцать ликанцев. Восемь из них фалы, шестеро элефалы, двое жены, в том числе и я, и двое мужья.

– Значит, командир у вас, скорее всего, элефал?

– Да, это всегда так. Командир Гитек, его помощник Тендер, и два начальника групп, Вихард — военной и Тикрус — научной, все элефалы. Элефал Фиккир — физик. Элефал Мехнард — биолог. Я специалист по контактам, поэтому я здесь. Цюлиан, тоже она — врач. Мирант — он, физик. Вирант, тоже он — военный. Шестеро фалов тоже военные. Их имен я почти не знаю, с ними рабоатают Вирант и Вихард. Двое других механики, они под началом у Тендера. Тендер занимается в основном технической частью корабля и его управлением во время полета. Вихард отвечает за защиту в случае нападения или от случайных метеоритов. Тикрус занимается исследованиям космоса. Впрочем, вся наша экспедиция занимается именно этим.

– Я слышал, что вы говорили еще о гендельсах. Кто это?

– Это другая форма разумной жизни. Они живут на другой планете. Многие ликанцы считают эту форму опасной. Некоторые вообще хотят с ними расправиться и уничтожить. Другие же считают их вполне нормальными для контакта. В том числе и я. Однажды они спасли меня.

– Вы не расскажете, как это было? — спросил зверь и в тот же момент добавил. — Я опять сказал вы.

– Я летела на корабле с научной экспедицией. После нескольких дней пути в корабль попал небольшой осколок, и произошла разгерметизация. Для тебя это не смертельно, а для ликанцев это так. Я успела одеть скафандр. После этого оказалось, что кроме меня на корабле осталось еще трое фалов. Они оказались в отсеке, где воздух остался. Мы все оказались в одной спасательной шлюпке, которая должна была доставить нас назад. Но это было невозможно. До дома было слишком далеко, и надежды практически не было. Но шлюпка постоянно выдает сигнал бедствия. Нас подобрал корабль гендельсов. Фалы в первую же секунду бросились в бой. Они были военными. Они ранили нескольких гендельсов,

после чего были все убиты. Гендельс может мгновенно убить ликанца голыми руками. Я решила, что меня тоже убьют. Но странным образом они меня не тронули. Наверное, они видели, что у меня нет оружия. Я несколько дней была на их корабле. Они все время только рассматривали меня и ничего не делали. Я пыталась с ними заговорить. Но их язык для меня был совсем непонятным, а мой для них. Через несколько дней они указали мне на шлюпку. Я забралась в нее, после чего шлюпка оказалась в космосе недалеко от нашей планеты. А они улетели. Мне не верят, что это было.

– Я верю.

– Почему? Ты же ничего не можешь знать?

– Я могу знать, когда говорят не то, что есть на самом деле. Я не знаю вашего слова, которое означает это.

– Обман? Ты хочешь сказать, что знаешь, когда кто-то говорит правду или обманывает?

– Да.

– Но как?

– Я это чувствую. Просто, как слух или зрение. Для этого чувства нет названия даже в моем языке.

– Об этом тоже не принято говорить?

– Об этом можно говорить, просто нет названия. У нас говорят шестое чувство, но оно может оказаться и десятым, если считать иначе. Оно возникает прямо в сознании, безотносительно к каким-либо органам чувств.

– Я могу спросить о том, что у тебя не принято?

– Да. Здесь это можно. Любой вопрос.

– Я имею в виду пищу. Как я поняла, у вас не принято говорить о пище?

– Нет, у нас нет такого запрета. Просто я вижу, что об этом боитесь говорить вы.

– Ликанцы не едят мясо, — прямо сказала Билюти. — Для нас хищники всегда были врагами.

– Хотя гендельсов ты не считаешь такими?

– Откуда ты взял, что гендельсы хищники?

– Это так или нет?

– Так.

– Я сделал логический вывод. Это следовало из отношения к ним ликанцев.

– Как я понимаю, ты относишься к хищникам?

– Тот вид, в котором я нахожусь. Этот вид называется миу. Миу чистые хищники. Я могу находиться в виде разных существ, как хищников, так и не хищников.

– Но ты предпочитаешь первое?

– Мне этот вид нравится больше, но не из-за пищи. Разумеется, как хищник, я могу есть мясо. Но это требуется только в самых крайних случаях. Если я совершенно голоден. Голод я ощущаю, как нехватку энергии. Ощущение голода хищником, в виде которого я нахощусь, совершенно другое. Если я голоден, я могу есть мясо. Энергию, которую я получаю от мяса до насыщения можно принять за единицу.

Билюти инстинктивно сжалсь от подобных объяснений, но она старалась не подавать вида, что ее одолевает страх.

– Если моя энергия составляет единицу, есть мясо становится бессмысленным. От этого увеличивается только вес, а не энергия. Дальнейшее увеличение энергии возможно потреблением особой высокоэнергетичной пищи, но эта пища скорее похожа на взрывчатку. Поэтому лучший вариант — чистая энергия, такая, как электрическая.

Электроэнергией я могу поднять свою энергию до нескольких десятков тысяч единиц.

Энергия в десять тысяч единиц для меня нормальная. Дальнейшее увеличение энергии электричеством нецелесообразно. Это занимает много времени. Поэтому я использую особое состояние, в котором я могу потреблять энергию из материи. Тепловую, химическую или ядерную. Последняя лучше всего.

– И какая энергия сейчас у тебя? — чуть не дрожа, спросила Билюти.

– Около десяти тысяч единиц. Я вижу, ты боишься меня. — проговорил зверь, отчего страх еще больше усилися. — Ты не должна бояться. Просто не бойся, и все. Вот так. — Как только зверь сказал последние слова, страх исчез. В одно мгновение и совершенно непонятно куда.