Перед лицом Родины
Шрифт:
— Этот человек — провокатор, — послышались негодующие голоса заключенных, слышавших рассказ Виктора.
— Мерзавец!..
— Ах, жалко, что его увели. Мы б с ним поговорили тут…
На дворе было так жарко, что даже на что уж в подвальной камере всегда было прохладно, на этот раз стояла духота.
Виктор, чтобы несколько отвлечься от дум о вчерашней очной ставке, стал рассказывать якобы задуманную им повесть на приключенческую тему. Он заинтересовал своих слушателей. В рассказе его фигурировали и шпионы, и диверсанты,
И вот в самый разгар рассказа в двери открылась фортка, показалась голова вахтера.
— На букву «В» кто у вас есть? — спросил он.
Снова отозвалось с десяток заключенных с фамилиями, начинавшимися с буквы «В». Назвался и Виктор. Оказалось, что именно он и нужен был.
Виктор шел к следователю с тревожным сердцем.
«Наверно, еще какую-нибудь пакость хотят преподнести», — мрачно думал он.
Но когда он вошел в следовательскую, то оказалось, что его вызывал не Картавых, а другой, незнакомый молодой следователь с приятным добродушным лицом.
Виктор поздоровался.
— Здравствуйте, — ответил следователь. — Садитесь, — указал он глазами на стул.
Виктор сел.
— Моя фамилия Салутин, — сказал следователь. — Мне поручено закончить ваше дело.
— Как вас понимать? — спросил Виктор.
— Оформить протокол допроса. Вы его подпишете, и на этом закончим.
— А потом?
— А потом дело передадим в суд.
— Так вы что, тоже будете настаивать, чтобы я сознался в каких-то мнимых преступлениях? — настороженно спросил Виктор. — Так я вам заранее заявляю, что я ни в чем не виноват. Все обвинения, которые на меня воздвигаются, — клеветнические.
— О нет! — усмехнулся следователь. — Я вас принуждать ни к чему не буду. Раз вы все отрицаете, то я отрицательный протокол и составлю.
— Вот это правильно, — одобрительно кивнул Виктор и с удивлением подумал: «Какой это бог послал мне этого ангела».
Салутин начал составлять протокол, иногда задавая Виктору вопросы по существу дела. На все вопросы Виктор отвечал отрицательно.
— Я бы хотел более подробно формулировать, почему я отрицаю, — сказал Виктор.
— Не нужно этого делать, — отмахнулся следователь и засмеялся. — Кто это будет вчитываться в ваши ответы. Это одна лишь формальность… Главное дело в том, что протокол допроса отрицательный.
— Доверяю вашей совести.
— И не ошибетесь, — сказал Салутин. Он подвинул к Виктору коробку с папиросами «Наша марка»: — Курите.
— Спасибо, — поблагодарил Виктор и с удовольствием закурил.
Салутин написал протокол допроса и показал его Виктору.
— Хорошо, — сказал тот, прочитав протокол.
— Подпишите его.
Виктор подписал и вернул протокол следователю.
— Значит, судить обязательно будут меня?
— По всей видимости,
— Но за что же?
— Не знаю, — сказал следователь. — Ей-богу, не знаю. Это меня не касается, — и он поспешил переменить разговор. — Я вчера видел Любу.
— Какую Любу? — удивился Виктор.
— Да вы что, забыли, что ли, Любу Ренкову? — улыбнулся следователь. Ведь она ваша родственница. И мужа ее, Илью Ивановича, видел.
В городе жила дальняя родственница Виктора Любовь Ефимовна, вот о ней-то теперь и заговорил следователь. Виктор был рад этому разговору, так как он в какой-то степени приоткрывал завесу на жизнь вне тюрьмы.
— Вы про Любовь Ефимовну говорите?.. Очень рад слышать о ней и ее муже… Как они живут?
— У них все в порядке, — сказал Салутин. — Я живу с ними по соседству.
«Может, он и о Марине знает что-нибудь? — подумал с трепетом Виктор. — Да разве он скажет… Не скажет, конечно». Но все же с волнением проговорил:
— Товарищ Салутин, извините меня, пожалуйста… Понимаете ли, я уже год ничего не знаю о семье… Не можете ли вы сказать мне, жива ли моя семья — жена, дети… Где они? Что с ними?.. Я просто покой потерял из-за них…
— А почему же не сказать, — пожал плечами Салутин. — Скажу… Неделю тому назад видел вашу жену… Была она у Любы. По-прежнему ваша жена такая же интересная, красивая женщина… Я ее и раньше знал… Она на той же квартире живет…
— Спасибо вам! — прочувственно сказал Виктор. — Вы мне большую радость доставили этим сообщением… Я этого никогда не забуду. А про детей ничего не знаете?
— Знаю и про детей, — сказал следователь. — Ваша жена собирает их в пионерский лагерь, на море…
От счастья, что он узнал про жену и детей, у Виктора по лицу поползли слезинки.
— А вы не волнуйтесь, Виктор Георгиевич, — проговорил следователь. Успокойтесь… Все в порядке у вас с семьей… Ну, я должен с вами распрощаться. Рад бы побеседовать с вами еще, но мне некогда… извините… Возьмите себе папиросы, возьмите и спички.
— До свидания, товарищ Салутин, — пожал руку следователю Виктор. Благодарю вас от всего сердца… Вы мне доставили большую радость… За год пребывания в тюрьме я, наконец, узнал о своей семье, что она жива и здорова… С какой бодростью я теперь буду переносить дальнейшие свои лишения… Еще раз спасибо.
— Да ничего, пожалуйста, — сказал Салутин. — Только вы помалкиваете о том, что я сказал вам…
— Не беспокойтесь.
Пришел солдат из надзора, и Виктора отвезли в тюрьму.
После этого Виктор просидел в тюрьме еще более года. Его почему-то и не судили и следователи не тревожили.
Но однажды его вдруг разбудили среди ночи и велели одеваться.
Он недоумевал, кто его вызывает и по какому поводу. Дело-то ведь его было закончено, подготовлено к суду. И вдруг вызов.