Перед падением
Шрифт:
– Если только это была авиакатастрофа, – вставляет О’Брайен. – А не террористический акт.
Гэс не обращает на эту реплику никакого внимания.
– Вот что мне известно на данный момент, – говорит он. – До сих пор других выживших не обнаружено. Ни одно тело не найдено. На поверхности воды в двадцати девяти милях от побережья Лонг-Айленда удалось найти несколько обломков фюзеляжа. Сейчас их осматривают.
Гэс, положив руки на колени, наклоняется вперед.
– Вам здорово досталось. И, если вы хотите прервать нашу беседу, вам достаточно только сказать об этом.
– За
Гэс бросает взгляд на О’Брайена. Тот молча разворачивается и выходит в коридор.
– Мы сейчас это выясним. – Гэс достает из портфеля папку. – Итак, первое, что я должен сделать, – установить, сколько людей находилось на борту.
– А разве у вас нет плана полета и списка пассажиров? – удивляется Скотт.
– Планы полетов частные авиакомпании представляют, но их списки пассажиров зачастую неточны.
Гэс вынимает из папки какие-то бумаги и начинает их просматривать.
– Если не ошибаюсь, ваше имя Скотт Бэрроуз? – уточняет он.
– Да.
– Вы не могли бы сообщить мне номер вашей страховки?
Скотт на память называет комбинацию цифр. Гэс записывает ее.
– Спасибо. Это нам поможет. В трех ближайших штатах проживает шестнадцать человек по имени Скотт Бэрроуз. Теперь мы знаем, с кем из них мы имеем дело.
Гэс улыбается, стараясь разрядить атмосферу. Скотт пытается ответить тем же, но не очень успешно.
– Пока нам удалось выяснить, что экипаж самолета состоял из трех человек – командира, второго пилота и стюардессы. Если я назову их имена, вы их узнаете?
Скотт отрицательно качает головой. Гэс делает в бумагах какую-то пометку.
– Еще мы знаем, – продолжает он, – что места в самолете заказал для себя и членов своей семьи Дэвид Уайтхед. Все они – он сам, его жена Мэгги и двое его детей, Рэйчел и Джей-Джей, были на борту.
Скотт вспоминает улыбку, которая расцвела на лице Мэгги, когда он вошел в салон самолета. В ней таилось столько тепла, столько дружелюбия! А ведь они были едва знакомы и всего несколько раз разговаривали – о ее детях, о его работе. Обычные, ничего не значащие разговоры. И вот теперь ее нет в живых. Она погибла, ее тело лежит где-то на дне Атлантики. При этой мысли Скотт чувствует, как к горлу подкатывает тошнота.
– И наконец, – продолжает Гэс, – помимо вас, по нашим данным, на борту находились Бен Киплинг и его жена Сара. Вы можете это подтвердить?
– Да, – отвечает Скотт. – Я познакомился с ними, когда сел в самолет.
– Опишите мне мистера Киплинга, пожалуйста, – говорит Хекс, сотрудник комиссии по ценным бумагам и биржам.
– Рост около ста восьмидесяти. Седые волосы. И еще, знаете, у него очень выпуклые надбровные дуги. Это я помню точно. Как и то, что его жена все время болтала.
Хекс смотрит на О’Брайена и кивает.
– И еще одно – чтобы внести полную ясность, – говорит Гэс. – Каким образом на борту оказались вы?
Скотт по очереди переводит взгляд с одного собеседника на другого. Видимо, они проводят расследование и потому хотят установить все факты. В конце концов, произошла авиакатастрофа. Что стало ее причиной?
– Видите ли, я… – начинает Скотт и на некоторое время умолкает. – Я познакомился с Мэгги, то есть миссис Уайтхед, несколько недель назад. Совершенно случайно. На фермерском рынке. Я ходил туда каждый день выпить кофе и поесть пирожков с луком. Она тоже бывала там – чаще всего с детьми, иногда одна. И как-то раз мы с ней заговорили.
– Вы с ней спали? – спрашивает О’Брайен.
После паузы Скотт отвечает:
– Нет. Но вообще-то это к делу не относится.
– Позвольте нам решать, что относится к делу, а что нет, – рычит О’Брайен.
– Пусть так, – соглашается Скотт. – Тогда, может, вы объясните мне, какое отношение имеет личная жизнь пассажира самолета, попавшего в авиакатастрофу, к вашему – не знаю, как это лучше назвать – расследованию?
Гэс качает головой, давая понять своим спутникам, что с каждой потраченной напрасно секундой они уходят в сторону от решения основной задачи. А она состоит в том, чтобы установить истинную картину происшествия.
– Давайте вернемся к делу, – предлагает он.
Скотт еще некоторое время молча сверлит взглядом О’Брайена, после чего продолжает:
– Потом как-то еще раз случайно я наткнулся на Мэгги – это было в воскресенье утром. Я сказал ей, что мне нужно на неделю съездить в Нью-Йорк. И она предложила полететь с ними.
– А зачем вам нужно было в Нью-Йорк?
– Я художник. Большую часть времени живу на Мартас-Вайнъярд. Но мне необходимо было встретиться с моим агентом и провести переговоры с несколькими галереями об организации выставки. Я планировал отправиться на материк на пароме. Но Мэгги пригласила меня полететь частным самолетом. Все это было как-то… В общем, я чуть не отказался.
– Но в конце концов все же полетели.
Скотт кивает:
– Я решился в самый последний момент. Собирался впопыхах. Когда я взбежал по трапу, они уже закрывали дверь.
– Мальчику повезло, что вы все же успели на рейс, – заметила Лесли из Федерального агентства гражданской авиации.
Скотт на некоторое время задумывается. Было ли это везением? Можно ли считать, что человеку, пережившему такую трагедию, повезло?
– Вам не показалось, что мистер Киплинг был чем-то возбужден? – вмешивается в разговор Хекс, в голосе которого явственно слышны нотки нетерпения. Он проводит собственное расследование, и сам Скотт не представляет для него никакого интереса.
Гэс раздраженно дергает головой.
– Давайте не будем нарушать установленного порядка. Главный здесь я, – говорит он и снова устремляет взгляд на Скотта. – В журнале записей аэропорта говорится, что самолет взлетел в десять часов шесть минут вечера.
– Это похоже на правду, – кивает Скотт. – Правда, на телефон я в тот момент не смотрел.
– Вы можете описать, как проходил взлет?
– Он показался мне очень… мягким. Понимаете, это был первый в моей жизни полет на частном самолете. – Скотт смотрит на Фрэнка, представителя компании «Лир-джет». – Все было очень хорошо. Если, конечно, не считать катастрофы.