Перед выходом в рейс
Шрифт:
— Как только Паша появится, через час, через два, завтра, послезавтра, позвоните по этому телефону. В отделение милиции. И скажите, мол, Паша вышел на работу. Ясно?
— Да, конечно. — Директор, метнув взгляд на заместителя, взяла бумажку. — Мы сразу позвоним. Уж извините, так получилось.
— Ничего. Значит, сообщите сразу же?
— Обязательно.
Выйдя из магазина, Тауров прежде всего позвонил из телефона-автомата в отделение милиции. Выслушав, там обещали сделать все необходимое и установить личность «Паши». Тут же он позвонил в паспортный стол и попросил прислать на его имя данные на «Севрюкина-Севрюгина Павла Васильевича», прописанного в Дальноморске.
Золотая десятка 1902 года
Эксперт Еськин, к которому Тауров приехал на следующий день утром, невысокий, жилистый, с бородатым лицом мастерового, сидел в НИЛСЭ в небольшом закутке в конце узкого коридорчика. На вопрос Таурова, что представляет собой золотая десятка, молча открыл одну из секций сейфа, достал металлическую коробочку. Из нескольких лежащих в ней монет выудил целлофановый пакетик с золотой десяткой. Вытряхнул монету на стол:
— Пожалуйста. Ничего особенного. Обыкновенная золотая десятка.
Тауров взял монету. Небольшой желтый кружок, чуть больше обычного двадцатикопеечника. На лицевой и оборотной сторонах то, что он уже видел: портрет Николая II, подписанный «Б. М. Императоръ и самодержецъ всеросс.», герб, надпись «10 рублей» и дата «1902 г.». Правда, теперь он смог прочесть и то, чего на фото не было, надпись на ободке-гурте: «чистаго золота 1 золотник 78,24 доли (А. Г.)» Изучив монету, вернул ее Еськину. Тог взял десятку, сказал тихо:
— Что именно вас интересует? Конкретно по этой десятке?
— Прежде всего, поддельная она или настоящая?
— Видите ли, вообще подделать монету, особенно золотую, крайне трудно.
— Но возможно?
— Возможно. Нужны металлические стержни из хорошей инструментальной стали, специальные штампы. Это — для аверса и реверса. Что же касается гурта, изготовить для него штамп в кустарных условиях практически невозможно. В таких условиях выбить надпись по ободу можно только вручную. Но, допустим, тот, кто хотел изготовить эту десятку, все эти вопросы решил. Но эта монета очень высокой пробы, девятисотой. Основу ее составляет золото с десятипроцентной добавкой меди — для твердости. Мы проверили эту монету на пробирной доске. Пробирные иглы у нас хорошие, до двух тысячных долей. Золота в этой монете девяносто процентов, сомнений нет. Что касается количества меди — на пробирной доске этого определить нельзя. Поэтому следует провести спектральный анализ. У нас в НИЛСЭ спектрографа нет, но дело даже не в спектрографе.
— А в чем?
— Видите ли. есть одна тонкость. В царских золотых монетах не может быть или почти не может быть даже мельчайших примесей серебра. Золотые десятки изготовлялись из абсолютно чистого золота. Затем это чистое золото сплавляли с медью в соотношении девять к одному — для крепости. В золотых десятках не может быть естественного спутника золота, серебра. Так вот, очищая золото не в заводских условиях, от серебра избавиться невозможно. Но чтобы проверить, есть ли в этой монете небольшие доли серебра, надо провести пробирную плавку. Процесс это долгий, тяжелый. Всю
— Слышал о нем. Что сказал Лисогорский?
— Изучив монету, он сказал буквально: «Она очень и очень похожа на настоящую». На этой монете, по его словам, все правильно. Но его немножко смутил герб. Правда, потом он все-таки дал заключение, что монета настоящая. Но сомнение было. Именно потому мы и считаем проведенную экспертизу неполной. Что не понравилось Лисогорскому — можете узнать у него лично.
В квартире Лисогорского Тауров объяснил суть дела — передал хозяину пакетик с монетой. Лисогорский, высокий, сухопарый, осторожно вытряхнул на подстилку из зеленого сукна, не спеша сел. Долго устраивался в кресле, потом так же долго изучал монету в лупу. Сказал, не отрываясь от изучения:
— Все верно, все верно. Та самая монета. Подождите-ка, я включу свет. — Включил настольную лампу, хотя было светло; письменный стол стоял перед большим окном. — Ну да, ну да. Очень похожа на подлинник, даже наверняка подлинник. Только вот больно хорошо сохранилась. Сейчас я покажу. Еще одну такую же. Такую же, но не совсем такую же. Не совсем, не совсем…
Подойдя к тяжелому металлическому сейфу в углу комнаты, открыл его и положил на зеленое сукно рядом с десяткой точно такую же. Посмотрел на Таурова:
— Замечаете разницу? — Достал из кармана лупу, протянул: — А вы сядьте. Сядьте и вглядитесь. Может быть, вам тоже станет ясно, почему я сомневаюсь.
Усевшись и взяв лупу, Тауров внимательно изучил обе золотые десятки. Действительно, монета, которую Лисогорский достал из сейфа, сильно отличалась от той, которую он принес. Отличие было не только в дате — «1911 г.». Если десятка, конфискованная у Никитенко, была как будто бы совсем новой, без малейших изъянов и потертостей, то монета Лисогорского была сплошь в царапинах и рубцах. Особенно затертым и сглаженным был реверс с изображением номинала и гербом. Стоящий над ним Лисогорский пояснил:
— Улавливаете разницу? Конечно, я не хочу сказать, что не бывает идеально сохранившихся монет. Теоретически они должны быть, даже больше — одну из них мы сейчас видим. Вашу. Но все-таки… Ах, если бы не герб.
— Герб?
— Да. Все-таки герб на вашей монете меня несколько смущает. Мой мне кажется более достоверным, хотя он сильно потерт, многого на нем уже не разглядишь. Приглядитесь: на гербе изображено множество деталей, гербов русских городов и вотчинных владений. Так сказать, на большом гербе есть еще маленькие гербики, совсем крохотные, которые очень трудно воспроизвести. Их не в каждую лупу увидишь. А я, грешный, не силен в геральдике. Поэтому и говорю, чтобы окончательно подтвердить, что ваша монета настоящая, нужно обратиться к специалисту.
Тауров вложил принесенную им десятку в целлофановый пакет. Лисогорский тронул его за плечо:
— И все-таки, Вячеслав Петрович, ваша десятка настоящая.
— Почему вы так считаете?
— Логика. Простая логика. Ведь ваша десятка, эта самая, на девяносто процентов состоит из чистого золота. Девятисотая проба, это почти десять граммов. Представляете? Так зачем, скажите, фальшивомонетчику так мучиться? Зачем изготовлять сложнейшие штампы? Гораздо проще ведь просто продать это золото за ту же цену? Так что вывод простой — десятка настоящая. Весь разговор.