Передаю вам слово души моей. Письма

Задонский Георгий

Вы сознательно скажите сами себе, что вы вступили в ограду монастырскую ради спасения души своей, а не для жертвования сердцем своим дружбе приветствующих вас не о Христе странниц. Это пагубно и очень расточительно душе, которая и невольно по влечению их может своею волею уклониться к ним и лишиться истинного покоя. Под предлогом сострадания удобно злохитрый враг действует на душу, чтобы поразить ее унынием и отлучить от Бога.

Что вам теперь тайною, то объявляю вам и ставлю на вид: не пленяйтесь теми, кои сладко говорят, умеют рассказывать свои и других бедствия, живо чувствуют и катят по лицу слезы: все это одно еще только наружное, минутное, парительное и, может быть, нехристианское. Почему? Потому что христианское чувство не порывисто, но скромно и тихо, кротко и смиренно, благопокорно и искренно

в сознании своих немощей, но вместе твердо и постоянно о Христе. Истина христианская познается в безропотном долготерпении скорбей.

Прошу вас усердно внимать себе и слову Божию и тем ограждаться в скорби сердца вашего. Матерь Божия покров ваш; радуйтесь о Господе! А когда плачете, то рассуждайте и познавайте, о чем плачете, и потом скоро благодарите Бога: слава Богу о всем!

Благодарю вас, что вы мне сообщили мысль вашу: отвечать ли на сторонние письма? Прошу отвечать молчанием. Когда же вы ознакомитесь с книгами-то, научающими благочестию? Трудом и вниманием просвещается сердце. Исполняете ли вы ежедневное ваше правило и чувствуете ли от оного утешение или тягость и уклонение? О, если б не было ни одного такого дня, в который бы вы не могли прочитать: одну главу из «Алфавита», одну кафизму, одну главу из Апостола и одну из Евангелия, потом подумать о том, что читали, и поверить жизнь свою. При сем можете внимать и святому Ефрему, и святителю Димитрию, и Тихону святителю.

2 июля 1828 года

О радостях в отношении видимых творений

1. 40. Генералу Ф.Ф.Ф.

Посредством пера и бумаги что мы, немощные, делаем? — от сердца сердцу безмолвно сообщаем мысль. Мысль есть внутреннее слово, исходящее от самого сердца; а сердце что за вещь? — вещь неизмеримая, глубокая и высокая — тайная и явная провозвестница премудрости Божией: от сердца Давидова пронеслось слово во вселенную: безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси и Его же разума несть числа; бездна бездну призывает; изведи из темницы душу мою исповедатися имени Твоему (Пс 50, 8; 41, 8; 141, 7).

Что это за бездна! и что за темница! и что за сила имени, столь привлекательная, что непременно жаждет душа исповедатися имени… и кто призовет имя Господне, той спасется. Близ Господь всем призывающим Его (Пс 144,18), всем призывающим Его во истине. Хранит Господь вся любящая Его и вся грешники потребит, и да благословит всяка плоть имя святое Его в век и в век века.

Радуйся, милый друг Николай Михайлович! — мудрствующе небесная, а не земная, повинуясь учителю языков святому Павлу. Философ-христианин не останавливается на видимых красотах, привлекающих телесный взор; но он, мимо видимого, душевным оком стремится обозревать невидимое — вечное!.. Не прелесть ли сердцу, когда оно порадуется о изменяемых вещах? Остановитесь на точке истинного зрения и взгляните в подсолнечную страну — что вы в ней увидите, кроме страдания? Скажите и мне ко утешению… Вся тварь и доныне сострадает нам, страждущим грешным; одно нас утешает — будущее! Чаем воскресения мертвых и жизни будущаго века. Мы, земные и грешные, но словом Божиим возводимые к небесам, — не должны же возвращаться вспять. Где сокровище, там и сердце, и несть тайна, аще не явлена будет. Смирение — высота! Гордым Бог противится… Смирихся, и спасе мя (Пс 114, 5) Господь (от тщетного мудрования века сего).

Странник хотя и ласкается некоторыми приветствиями на пути, но радость его состоит в том, чтобы быстрее достичь своего отечества. Кто жаждет наслаждаться благами земными, тот и пожелать не может небесных благ. Не ищущие же прежде всего Царствия Божия — явно противятся слову Божию…

Ной праведный праведно возвещал потоп на землю за беззакония людей; но люди, пристрастившиеся к сладостям земным, за лжу вменяли проповедь его, покуда познали на самом деле. То же и ныне: не внимающие Евангелию познают на самом деле, что было их умствование и что стало, — и ныне люди правого духа проливают слезы и оплакивают земную жизнь свою…

От благого Бога все благо! Но человек изволением своим сам уклоняется от благого и уже не слышит,

чтобы любил более всего Бога и ближнего, как самого себя. Зависть и пожелание воцарились на человеческом сердце: увы! люта смерть пристрастившемуся к земной жизни!..

Истинных благоприятностей желаю вам, обязывающим меня дружескою любовию. Непотребный раб Егор. 17 октября 1826 года

1. 41. Николаю Михайловичу Савостьянову

Слава Богу о всем! Благодарю, Николай Михайлович, за дружеское сообщение мыслей, — почтенный и любезный друг мой! Мне весело было смотреть на следы пера вашего. В них играющая мысль мне нравилась, как прекрасная бабочка, с цветочка на цветочек радостно переносившаяся… О, мысль глубокая!!

С приятностию отвечаю вам. Мне не противно это любомудрие о видимом творении, в которое сладко погружаетесь вашим добрым смыслом. Но любовь ко Христу каждого христианина побуждает и нудит искать Самого Христа, вменяя все прочее за уметы… Мета истинного христианина сущий Христос, в Нем же неизреченная сладость покрывает море горестей. Ныне мы в нем памятью и словом по вере правоисповедания Кафолической Православной Церкви… Святой апостол говорит: «Отчасти познаем в гадании; узрим, когда явится во славе. Аще спостраждем Ему в страстех Его, то и спрославимся с Ним в славе Его» (см.: Кор 12,10). Долг любви к ближнему требует близкого сердца к сношению и сообщение душевных искренних чувств: они очищаются Христом. Нужно блюдение от ненужных помышлений.

Взаимно прошу поминать меня в молитвах твоих, добрый друг мой Николай Михайлович! Грешный и непотребный раб Егор Читавши ваши строки, на некоторые я делал отзыв вашего смысла — потому-то любезно и обращаю вам; а вы скудость мою пополните любовью. Ноября 14-го, 1826 года

Д. Ф. первой — прошу засвидетельствовать мое почтение и должное сострадание в участи ее положения… Временное временем и оканчивается.

Человек, почтенный самовластием, уклоняясь от истинного света, согрешает волею в пожеланиях своих чувственных, любя соуслаждаться тем, чем покоятся животные, не имеющие в себе владычества духа, духа истинного разума. Право разумею по свидетельству Писания, что человек есть творение, лучшее всей видимой твари! (Преслушанием своим прогневал Бога.) И теперь судите: не заблуждение ли услаждаться и покоиться в худших же вещах, а не в Боге?

Не отпадение ли от Господней воли ознакомило человека с низшими вещами? Все вещи сами по себе по премудрости творческой добры есть; да и по человеческой мудрости меч — добрая вещь на поражение неприятеля, тот же меч — злая вещь на отнятие жизни ближнего. И не человеческая ли воля всему причиною? — поэтому и праведный суд будет за дарованное самовластие человеку, и пойдут одни в радость утешаться, а другие, противные воле Божией волею своею, — в муку, без конца мучиться.

Останавливаться же на созерцании одной видимой твари и тем довольствоваться — это есть утешение младенческое, забава детская. А христианину надлежит мимо всего такового следовать просто вслед Христа, неослабно нести крест свой и до конца претерпевать ради совершенного возраста, ради меры исполнения Христова…

2.295. Екатерине Васильевне Даниловой

Воскресло все с пришедшею весной, Что было на полях погребено зимой. Цветут леса, луга и горы, По рощам раздаются хоры Хвалу Творцу поющих птиц…

Теперь мне припомнились лета моего детства; любил я и тогда уклоняться от шума людской молвы; меня увлекала и пленяла глубокая тишина; приятно занимали меня виды Татарских гор и долин и по ним быстро струящиеся ручьи; сладко беседовала со мною и питала все чувства мои природа, и что только я видел пленяющее меня, то всегда снимал на бумагу карандашом; и ничего не было такого, что бы оскорбляло меня. Одно только озабочивало сердце мое: строгий надзор и неусыпное попечение обо мне родной моей матери: она строго наказывала мне, чтоб я страшился без ее соизволения отлучаться один и ходить там, где мне хотелось…