Передовая начиналась в цехе

Овчинникова Людмила Игоревна

Стояли теплые погожие дни. Осень добавила густых синих красок высокому безоблачному небу. С первыми лучами солнце высвечивало заволжский лес, который искрился всеми оттенками золотой поры. Природа жила по своим законам. С рассветом начиналась тревожная вахта осажденного города. Из каждого блиндажа, щели, окопа зорко и напряженно смотрели в небо: куда направляется клин гитлеровских бомбардировщиков. Где взметнутся к небу столбы огненного смерча, раздастся грохот разрываемых динамитом крыш, стен, асфальта, земли.

Ежедневно десятки самолетов совершали один за другим смертоносные рейсы, бомбили «Красный Октябрь». Квадрат за квадратом фашисты разрушали один из старейших заводов Поволжья. Бомбы взрывали мартеновские трубы, стены корпусов, оборудование. На берегу Волги стояли заводские резервуары с мазутом. В один

из сентябрьских дней гитлеровцы подожгли склады горючего. Гигантские столбы дыма поднялись над заводом, заволокли небо. Огонь бушевал с такой силой, что на огромном расстоянии вокруг был слышен оглушительный вой огненного вихря, скрежет раздираемого пламенем металла, грохот крыш, сорванных взрывами. Огненный лоток вырвался из разбитых резервуаров и устремился к Волге, сметая на своем пути все живое. Горела земля, пылал крутой берег, поросший кустарником, облепленный лодками. Возникла картина, которая описывалась доселе разве что в легендах и фантастических сказаниях. Пламя излилось на реку, дымом закрылась водная гладь, быстрое течение подхватило яркие языки пламени. Казалось, горела река. Все, кто видел в эти дни пожары, захватившие километры города, вспоминают как самое страшное, неизбывно запавшее в душу зрелище, которое невозможно было представить: пожаром охвачена великая Волга. Отрезаны пути катерам и лодкам, в дыму плывут, загораясь на воде, расщепленные бревна, разбитые баркасы, спасательные круги, обломки барж.

В сентябре, когда тысячи металлургов, переправившись через Волгу, выехали в тыл страны, на заводе по-прежнему нес боевую вахту рабочий батальон, в котором в то время насчитывалось сто штыков. Рабочие-бойцы, еще не успевшие надеть военную форму, действовали совместно с воинами, оборонявшими Краснооктябрьский район. В начале октября батальон краснооктябрьцев был переведен в состав 39-й гвардейской дивизии, которой командовал генерал-майор С. С. Гурьев. Об этом говорил Е. Т. Сисеров, в то время комиссар отряда:

— В мартеновском цехе нас разыскал связной штаба и сказал, что нам нужно срочно явиться к командиру дивизии. Признаться, мы тогда оробели, нам не приходилось еще встречаться и говорить с генералом. Пошли в штаб вместе с командиром отряда Почиваловым. Блиндаж командира дивизии располагался в Банном овраге, недалеко от Волги. Не забыть первого впечатления, которое оставила встреча с генералом С. С. Гурьевым. Добирались мы в Банный овраг под бомбежками. Ползли между руинами завода, временами пережидали налеты, прижавшись к каменной стене или спрятавшись под разбитый вагон. Под ударами осыпались крутые стены оврага. В блиндаже, в который мы вошли, нас встретил крепкий, коренастый военный. Запомнилась его какая-то удивительная в этой обстановке особенная бодрость, отважная веселость. Это был командир дивизии Степан Савельевич Гурьев. Говорил он с нами радушно и внимательно. Расспросил, сколько людей в батальоне, как обучены. Мы откровенно сказали о том, что народ у нас, в основном, пожилой, остались только те, кого по состоянию здоровья или по возрасту не взяли в армию. Военное обучение проходили на заводе. Генерал приободрил нас:

— Ничего, не робейте. Я вот тоже пастухом был, а теперь дивизией командую.

Наш рабочий батальон придали саперной роте, которой командовал лейтенант Судаков. Теперь мы действовали вместе с воинами-гвардейцами. Они были под стать своему генералу: отчаянные, боевые, решительные…

Рабочий батальон получил задание оборудовать огневые точки вокруг завода. Передний край проходил по улицам заводского поселка. Как и в других районах города, гитлеровцы применили здесь тактику «выжженной земли». День за днем воздушная армада бомбила жилые кварталы. Пламя пожаров ворвалось в тихий уютный поселок, который назывался «Русская деревня». Занимались кострами белые домики, вишневые и яблоневые деревья в небольших палисадниках. Две недели бушевали здесь огненные смерчи, на месте утопавшего в зелени поселка остались только одни печные трубы. Огромное пепелище разверзлось и на месте других улиц, разрушен Северный городок, поселки «Большая Франция», «Малая Франция». С захваченных высоток гитлеровцы обстреливали цехи «Красного Октября» прямой наводкой. Бойцы рабочего батальона ставили укрепления вокруг металлургического завода — главной цитадели наших воинских частей на этом направлении.

— В ремонтно-котельном

цехе остались бронеколпаки, которые мы делали для дзотов, — продолжал Е. Т. Сисеров. — Посоветовались с саперами и решили поставить их перед заводом на переднем крае. Это же были готовые огневые точки для пулеметчиков. Как же доставить бронеколпаки к переднему краю? Сначала думали — удастся проехать хотя бы часть дороги на машине. Но гитлеровцы заметили нас и открыли огонь. Машина сгорела. Рабочие решили перетаскать бронеколпаки вручную — каждый бронеколпак весом около тонны. На складе ополченцы нашли толстые веревки, доски и принялись за работу. Впрягались разом по десять-двенадцать человек и волоком тащили бронеколпаки по земле, подкладывая доски. Работа была тяжелая. Продвигались медленно, метр за метром. Работать можно было только по ночам. До рассвета группа рабочих успевала продвинуть амбразуру всего на двести-триста метров. Тащили то изрытой воронками земле, на каждом шагу — каменные обломки стен, исковерканное железо. Начинался вражеский обстрел, и все рабочие ничком бросались наземь. И все-таки работа продолжалась. Вокруг «Красного Октября» батальон поставил более двух десятков огневых точек…

Рабочие-ополченцы располагались в центре завода — мартеновском цехе. Надежными блиндажами здесь стали насадки мартеновских печей. В каждой из них размещалось десять-двенадцать человек. Стены, потолок, днище выложены огнеупорным кирпичом. А сверху убежище прикрывала глыба застывшего в печи металла.

— Когда вблизи рвались бомбы и снаряды, печь тряслась, как на пружинах, — дополнил Е. Т. Сисеров. — С непривычки могло показаться, что мартен вот-вот рухнет и раздавит нас. Как каменном мешке, здесь гулко отдавались звуки войны. Казалось, барабанные перепонки лопнут от оглушительного грохота и скрежета. Из стен вылетали кирпичи. Поднималась такая пыль, что дышать невозможно, люди задыхались. В палец толщиной пыль налипала на лицо, одежду. Мы обычно во время обстрелов садились в кружок, накрывались сверху пиджаком и так перевидали огневой налет. Печь трясется, но стоит крепко. Внутри, даже в морозы, было тепло от медленно остывавшего наверху металла. Насадки под печами стали самыми удобными блиндажами на заводе. Они выдерживали взрывы бомб и снарядов…

В сентябре 1942 года передний край обороны перед заводом проходил вдоль трамвайной линии. Бойцы рабочего батальона доставляли к передовой боеприпасы, ставили заграждения, рыли траншеи. День за днем ополченцы вместе с воинами-гвардейцами совершали трудную и необходимую на войне работу.

Однажды, это было 23 октября 1942 года ополченцы услышали на рассвете стрельбу в соседнем цехе. По тревоге выскочили из насадок с оружием в руках. По литейной канаве гитлеровцы пробирались к мартенам. Бойцы заняли оборону. Впервые за все дни осады мартеновский цех стал местом боя. Ополченцы сражались там, где еще два месяца назад варили огненные плавки. Боевыми точками стали изложницы, завалочный кран, глыбы застывшего металла, фермы обрушившейся крыши.

Несколько мартеновских печей захватили гитлеровцы, внезапно ворвавшиеся в ворота. Остальная часть цехового пролета оставалась в руках батальона. Передовая проходила теперь по центру мартеновского цеха. Все пространство вокруг заволокло пороховым дымом, стены сотрясались от взрывов гранат, пролеты во все концы пересекали трассирующие пули. Стойко сражались краснооктябрьцы— бойцы рабочего батальона. На помощь к ним в цех спешили воины-гвардейцы. Послушаем Е. Т. Сисерова:

— Первыми гитлеровцев заметили наши дозорные, которые постоянно, днем и ночью, стояли на посту около насадок. Они увидели, что группа немцев сосредоточилась в цехе блюминг. До этого дня фашисты проникли на завод в тех местах, где не осталось в живых ни одного воина-гвардейца. Бойцы геройски сражались с наседавшим врагом до последнего вздоха.

Прорвавшись на завод, гитлеровцы стали пробираться к Волге. Маскируясь, прошли через один цех, проникли в мартеновский. Здесь они и столкнулись лицом к лицу с нашим рабочим батальоном. Ворвавшись в цех, стреляя на ходу, фашисты заняли несколько первых печей. В их руках оказалась часть пролета, примерно тридцать метров. Командир батальона дал приказ — всем отходить к четырнадцатой печи. Тревожились, что враг отрежет батальон от Волги. Мне дали задание — добраться до штаба дивизии и сообщить об обстановке, попросить подкрепление…