Передовая начиналась в цехе

Овчинникова Людмила Игоревна

Вражеские самолеты на бреющем полете проносились над заводом. Из пулеметов строчили даже по одиночным целям. Прячась за стенами зданий, Е. Т. Сисеров пробирался к Банному оврагу, к блиндажу командира дивизии.

— Генерал Гурьев знал об обстановке на заводе. Разговор наш был коротким, — продолжал Евстигней Трофимович. — Командир дивизии отдал распоряжение группе разведчиков выступить в мартеновский цех. Я бросился к заводской водокачке, где располагались разведчики. В тот день фашисты штурмовали нашу оборону во многих местах. По Банному оврагу рвались и к штабу дивизии. Резервов не оставалось. С водокачки со мной к мартеновскому цеху направилось тридцать гвардейцев-разведчиков. Это были храбрые и умелые воины. Одно слово — десантники.

Гремел бой в мартеновском цехе. Рабочие-бойцы, укрываясь за грудами кирпича, стальными слитками, стреляли по наступавшим фашистам. Немало бойцов погибло в неравном бою.

Когда

мы подошли к мартеновскому цеху, разведчики разделились на две группы. Часть бойцов пошла в цех, на помощь ополченцам, а другие снаружи, маскируясь за стеной, стали заходить фашистам в тыл. Через несколько минут с криком «Ура!» гвардейцы ворвались в те самые ворота, через которые гитлеровцы проникали в мартеновский цех. Вражеские автоматчики были зажаты с двух сторон. Фашисты не выдержали натиска. Так мы освободили свой цех. Передний край с этого дня проходил по заводской территории. Один цех — в руках врага, в других оборону занимали наши бойцы. Не раз еще фашисты прорывались к мартенам. Все дни обороны завода здесь вспыхивали самые ожесточенные бои…

Ноябрь 1942 года. Узкой полоской на Волге с утра выглянуло солнце и торопливо спряталось за низкими тучами. Волжская вода, поредевшая полоса леса на левом берегу — все было помечено серым свинцовым цветом. Первый снег падал на песчаную отмель, на схваченную морозом траву. Снег покрывал изувеченные дула орудий, одинокие печи на выгоревших улицах, заметал воронки и развалины. Первый снег — его было слишком мало, чтобы закрыть пеленой разрушения войны.

Последние бойцы рабочего батальона краснооктябрьцев по приказу переправлялись на левый берег Волги. Плыли ночью. С катера ополченцы увидели гигантскую панораму сражения. На высоком берегу повсюду видны были всполохи взрывов, очереди трассирующих пуль, языки пожаров… Ополченцы уходили из боя в тех же рабочих спецовках, своей гражданской одежде, в какой начали воевать. Они становились в строй — кто в пальто, кто в полушубке, на головах — кепки, буденовки, шлемы. Теперь они были обстрелянными бойцами. Каждый из них мог сказать, что на обороне родного завода действовал отважно и решительно, как подобает воину. Явившись в штабную палатку, расположенную в редком лесу на левом берегу Волги, ополченцы получили назначение. Опытные специалисты-металлурги были отправлены на тыловые заводы. Часть бойцов батальона осталась в армии.

Переправа. Огненные рейды через Волгу. Днем и ночью продолжалась фронтовая вахта сталинградских речников. Катера, баркасы, пароходы, прорываясь сквозь смертоносный шквал, увозили с переднего края фронта жителей Сталинграда, день за днем спасали тысячи человеческих жизней. Эвакуировали ценное оборудование, материалы. С левого берега, навстречу артиллерийскому грому, переправлялись воинские подразделения, доставлялись боеприпасы и снаряжение. Нередко, едва ступив на правый берег, наши воины принимали бой.

Мужественно действовали водники Нижне-Волжского пароходства. Однажды в середине сентября паром № 3 вышел в очередной рейс. На пароме к правому берегу переправлялось около тысячи бойцов. Взрывы снарядов поднимали столбы воды. На середине реки осколками перебило рулевое управление. Паром понесло по течению. Старый речник — шкипер парома С. М. Трофимов — бросился к месту аварии. В считанные минуты устранил повреждение. Добравшись до правого берега, бойцы атаковали врага.

Символика, заключенная в названии речных судов, в те дни будто оживала заново, обретала новый смысл, становилась залогом великой духовной силы, которую являли сталинградские речники. Так было на пароходе «Надежный». В конце августа и начале сентября 1942 года это судно работало на центральной переправе. Каждый день, выходя на огненную Волгу, команда «Надежного» вела поединок с врагом. Завидев на реке пароход, фашистские пираты атаковали его с воздуха. Только мастерство и хладнокровие спасало команду, которую возглавлял опытный капитан А. Я. Шварев. Мужественно несли фронтовую вахту механик Тимохин, первый штурман Овчинников, рулевой Зрячев, кочегар Савельев, матрос Телехина. Пароход «Надежный» переправлял из горящего города своих земляков-сталинградцев, доставлял к правому берегу воинские подразделения, боевую технику. Во время одного из рейсов были ранены кочегар Савельев, контужен механик Тимохин.

Последний рейс к причалам центральной переправы этот пароход совершил в тот день, когда фашистские автоматчики прорвались к Волге. Приняв раненых бойцов, капитан уводил судно под пулеметным обстрелом. Боевая биография парохода продолжалась. Вместе с баркасами «Абхазец», «Пожарский», «Донбасс» он бороздил Волгу, ставшую фронтовой полосой, совершая рейсы между заводом «Красный Октябрь» и пристанью Скудры. Днем и ночью фашистская артиллерия обстреливала

переправу. Впоследствии капитан А. Я. Шварев не раз рассказывал молодежи о том, как довелось однажды ночью идти вдоль берега, занятого фашистами, к лесозаводу. Было это так. Капитан получил задание военного командования — срочно доставить отсюда бревна и доски. Дождавшись темноты, вышли в путь при погашенных огнях, под прикрытием дымовой завесы. Когда «Надежный» подошел к центральной части города, фашисты заметили пароход и открыли артиллерийский огонь. Снаряды ложились слева и справа. Однако безоружное судно отважно продолжало путь, прорываясь сквозь смертоносный ураган. Добравшись до лесозавода, речники вместе с воинами погрузили материалы и двинулись в обратный путь.

Каждая вахта становилась памятной по-особенному. Однажды, совершив переход по степным дорогам, к Волге подошло воинское соединение, в котором насчитывалось десять тысяч бойцов. Всего за одну ночь пароход «Надежный» переправил их в сражающийся город [53] .

Символом мужества стала фронтовая история баркаса «Абхазец», экипаж которого возглавлял испытанный капитан А. Н. Хлынин. Более семисот рейсов совершило это небольшое судно на огненной Волге. Каждый из этих рейсов был сопряжен со смертельной опасностью. Однажды баркас повел к правому берегу баржу, груженную сотнями ящиков с боеприпасами. Осколками пробило борт баржи, она стала медленно погружаться в воду. Капитан Анатолий Николаевич Хлынин перебрался с баркаса к месту аварии. Схватив солдатские шинели, он спустился в трюм, залитый водой, стал искать пробоины. С помощью ломика забил отверстия ватниками и шинелями. Груженое судно, как легкую ладью, кренили волны, поднятые взрывами. В небе вспыхивали ракеты. Услышав мерный ход судовой машины, фашистские наблюдатели выискивали на бушующей реке судно, чтобы бить по нему с берега прямой наводкой.

53

См.: Героический Сталинград, с. 111.

Все это время капитан работал по колено в студеной воде, спасал баржу от затопления. Едва он поднялся!из трюма наверх, как случилась новая беда. На баржу упали зажигательные бомбы. На палубе вспыхнул пожар. Теперь все решали мгновения. Огонь подбирался к ящикам со снарядами и минами. Капитан Хлынин бросился в самое пекло, стал тушить пламя, рубить горящие доски и сбрасывать их в воду. Опасность взрыва баржи была настолько близка, что А. Н. Хлынин приказал рубить буксирный трос, соединявший ее с баркасом. Если взорвутся ящики с боеприпасами, если погибнет баржа, то пусть невредимым уйдет родной «Абхазец», останутся в живых товарищи. Сам капитан работал на объятом пламенем судне, вместе с воинами тушил пожар. Однако команда «Абхазца» не ушла от горящей баржи. Пришвартовавшись к борту, речники с баркаса — помощник капитана Голдобин, механик Бырщиков, помощник механика Белослудцев — тоже перебрались на огненную палубу. Они действовали так же отважно, как и капитан Хлынин. А фашисты продолжали артиллерийский обстрел. И все-таки речникам и бойцам удалось потушить пожар, спасти судно и ценные воинские грузы. Обгоревшую баржу баркас «Абхазец» привел к правому берегу.

Такова история всего одного рейса. Каждый из них был непомерно трудным и опасным. Тот, кому довелось в те дни переправляться через Волгу, с благодарностью вспоминал о мужестве и мастерстве волжских речников.

— Мы переправились через Волгу в середине сентября, когда фашистские автоматчики уже просочились через железнодорожное полотно, — рассказывала К. С. Богданова. — Спрятавшись в темноте в земляных норах под обрывом, мы дожидались катера, вглядываясь в огненные блики на реке. Издалека услышали гул машины. Бросились по воде навстречу катеру, помогая один другому, быстро взобрались на палубу. Катер тронулся в обратный путь. На середине Волги нас настиг артиллерийский обстрел. Вода кипела от взрывов. Мы лежали на палубе и не верили, что останемся в живых. Добрались до берега только благодаря искусству капитана. Он вел катер, умело маневрируя, резко поворачивая судно то влево, то вправо.

Когда выбрались на берег, еще раз оглянулись на широкую Волгу. Смотрели и удивлялись тогда: «Как же смогли проскочить? Ведь шли на верную смерть». В темноте мы не разглядели название катера, на котором пересекли Волгу. Не знали, конечно, и фамилии речников, которые нас переправляли. Видели только, как они озабоченно осматривали судно, готовясь в новый рейс. Глядя им вслед, мы говорили: «Спасибо, родные!» Всей душой желали им, чтоб вышли они из огня невредимыми.

Героически трудились на волжских переправах команды парохода «Сократ», теплохода «Память Парижской коммуны», катеров «Лейтенант Здоровцев», «Четвертый», «Тринадцатый», «Вторая пятилетка» и многие другие.