Перехлестье
Шрифт:
Может быть, именно потому, что призрак и наследница лантей вели себя тоскливо и молчаливо, а может, потому, что сама Лиска наконец-то снялась с ручника, к вечеру ее начало потряхивать от нехорошего предчувствия.
Ночь она провела, ворочаясь с боку на бок, утро, громыхая кастрюлями и сердясь на весь свет, день прошел в предвкушении того, как самая огромная сковорода вступит в контакт с головой Йена, едва тот вернется, вечер был посвящен тоске, ночь – тревоге, а нынешнее утро, прямо скажем, откровенной панике. Одним
Таким образом, к обеду второго дня Василиса была готова сделать все что угодно, лишь бы хоть как-то развеять похоронную атмосферу, воцарившуюся в душе и на вверенной ей кухне. Хотелось поговорить с Зарией, но та столь упрямо, столь агрессивно молчала, отгородившись от всего мира невидимой стеной отчуждения, что Василиса поняла – ей эту стену не пробить.
Потому, удрученная безрадостными мыслями, она варила, жарила, парила и старалась не думать о том, что ее короткая семейная жизнь, похоже, обещает закончиться внезапно и трагично, потому что едва только Йен появится на пороге, его ждет смерть. Лютая и страшная. Он будет либо убит сковородой, либо задушен в объятиях, либо утоплен в слезах. Со способом убийства Васька еще не определилась, но пока склонялась к первому.
Однако вечером неизвестность и тоска стали совершенно невыносимыми, и девушка решила хоть как-то развеять свою печаль – выйти в обеденный зал, где сидели люди, с которыми можно было перекинуться хотя бы парой слов.
Увы, народа почти не осталось. Лишь Багой о чем-то беседовал в углу с посетителем, которого невозможно было разглядеть ввиду того, что половина сальных свечей в подвешенном к потолку тележном колесе уже потухла. В трактире царил уютный полумрак. Негромко переговаривалась пара завсегдатаев, сидящих с кружками пива, – мужики спорили о том, насколько страшны видии.
Василиса вздохнула, понимая, что тоска ее только усугубляется, – поболтать было не с кем, поэтому девушка обреченно отправилась собирать со столов тарелки. Она уже набрала целую стопку, когда услышала, как скрипнула входная дверь. На пороге возник мужчина. Он застыл в проеме, и аринтмский вечер расплылся синильной темнотой за его плечами. Незнакомец же словно раздумывал, стоит ли заходить. В дверь тянуло сквозняком и сыростью – проклятый дождь лил уже третьи сутки. Лиска зябко поежилась и махнула мужчине:
– Заходи быстрей, холодно. Чего замер?
– Приглашаешь, хозяйка? – слегка улыбнулся незнакомец.
– Приглашаю, приглашаю! – скороговоркой повторила Василиса, досадуя на неторопливость посетителя.
Тот зашел, огляделся и опустился на краешек скамьи, стоящей у входа. Ишь какой застенчивый. Однако… воспоминания о том, как вел себя Грехобор, впервые оказавшийся в «Пятаке», заставили стряпуху задуматься. Вот ведь… странные тут мужики.
– Мил-человек, не жмись у двери, садись сюда. – Василиса указала на соседний к ней стол, с которого как раз собрала грязную посуду. – Там не убрано, да и сквозит. Чего тебе принести? Похлебки или жаркого? Еще есть пироги, правда, с мясом все подъели, остались только с капустой.
На лице мужчины отразились сомнения, однако, поколебавшись, он все-таки прислушался к совету кухарки и пересел за указанный ею стол. Но вид при этом имел такой, словно не понимал, что вообще забыл в этой харчевне и зачем сюда завернул. Сытый, что ли?
Все вопросы отпали сами собой, когда незнакомец вскинул ладони, демонстрируя отсутствие мизинца на левой руке. Правая изувеченной не была, но почему-то оказалась до самого плеча закованной в латную рукавицу. Странный посетитель взглянул на Василису и сказал:
– Мне бы просто обогреться, хозяйка.
– Маг? – полуутвердительно спросила догадливая стряпуха и, дождавшись кивка, направилась в сторону кухни.
Еще один. И тоже какой-то жалобно-несчастный. Эх, бедолаги. Прям как чувствуют, что только здесь их и примут.
Васька взяла самую большую тарелку, наполнила ее доверху жарким, положила на краешек огромный кусок хлеба и пару пирогов, после чего вернулась в трапезную и поставила кушанье перед незнакомцем. На лице пришедшего отразилось удивление, и Василиса поняла – ее не ждали. Видать, он и впрямь решил, будто она позволит гостю посидеть на краешке скамьи несколько минут, переводя дух, после чего выгонит обратно в промозглую ночь. Наверное, именно поэтому мужчина глядел на тарелку с мясом так, словно там копошился клубок змей.
– Это вкусно, – кивнула Лиска на блюдо, про себя забавляясь его смятением. – Или ты не ешь мясо?
– Ем. – Маг осторожно взял левой рукой ложку, зачерпнул жаркое, нерешительно посмотрел на исходящее ароматами яство и отправил ложку в рот. При этом в глазах у него промелькнула какая-то покорная обреченность. Вот мужчина медленно, без энтузиазма начал жевать… и невзрачное лицо осветила широкая улыбка. Он даже прикрыл глаза от удовольствия, точь-в-точь, как когда-то Йен.
Йен. Эх… Васька вздохнула и развернулась, чтобы уходить, как услышала:
– Хозяйка, ты тоже магесса?
– Я? – Стряпуха даже растерялась. – Нет. Почему ты решил?
– Потому что вкусно.
Девушка удивленно вскинула брови, искренне не понимая, и чужак пояснил:
– Все, что готовит обычный человек, для мага имеет вкус горечи, – он помолчал, а потом вежливо склонил голову. – Составь мне компанию, хозяйка, если тебе не противен вид мага. Я давно не говорил с человеком.
– Почему? – заинтересовалась Василиса, опускаясь на лавку напротив посетителя.