Переход II
Шрифт:
— А буржуи их купят парочку, разберут, а затем сами у себя такие же делать начнут…
— За две недели не начнут, а Лёшка говорил, что и за пять лет не начнут, все же там все в технологии упирается, а Лаврентий Павлович там секретность установил, что фиг кто что разведает и утащит. Но вам беспокоиться нужно вообще о другом: сейчас эти микросхемы делаются на литографах с точностью в двести пятьдесят микрон, а через год уже потребуются с точность в сто микрон, в пятьдесят, а потом и микрона будет многовато. А такие никакой Точмаш уже изготовить не сумеет, сколько им денег не давай: нет у них нужного оборудования… пока. А с нашими физиками об этом говорила, у них по этому поводу неплохие идеи уже есть — но под эти идеи потребуются уже совершенно новые заводы.
— Еще один Точмаш строить нужно, вы это хотите сказать?
— Нет, Лёшка говорил, что под такие задачи завод уже в миллиарды обойдется, а рядом с ним Точмаш покажется сельской кузницей, населенной пьяными кузнецами. Но что такое миллиард?
— Действительно, что это я какие-то жалкие миллиарды считать вздумал?
— А чтобы вам лучше вздумывалось… вот, возьмите, тут описано на что наша новая машинка годится и что сейчас может делать этот китайско-американчкий Ванг, за которым буржуи давятся сильнее, чем за хлебом в голодный год.
— А может, нам вообще все бросить и только вычислительные машинки и делать? А все остальное на вырученную валюту…
— Ни в коем случае! Рынок должен быть голодным, насыщать его категорически не рекомендуется!
— Ну это-то понятно…
— Но главное для нас — не буржуев осчастливить, а нашу страну вычислительными машинами насытить. И как раз вот эти машинки, которые будут в каждой школе стоять, и позволят Советскому Союзу обогнать все страны по производству чего угодно. Кроме, разве что, бананов с авокадами. Станислав Густавович, а вы знаете, что такое эти авокады? Какие они на вкус? А то Лёшка меня ими дразнит все время, а я их так и не пробовала ни разу.
— Я не… Сона Алекперовна, спасибо, вы мне очень сегодня помогли. И за это я вам обещаю: в ближайшие пару недель я вам авокады эти привезу. Лично вам принесу… чтобы вы мужа своего уже могли дразнить. Надо же мне хоть какую-нибудь ему гадость сделать, а тут получается приятное с полезным.
— Два в одном… спасибо, буду очень ждать. Две недели, говорите? Две недели я вытерплю…
Глава 27
Чаще всего скоро сказывается сказка, а дело делается более чем нескоро. Но иногда случаются и обратные чудеса, в особенности, если за распространением сказок очень пристально и внимательно следит КГБ. В пятьдесят третьем году в Воронежской области после длительных геологических изысканий была выбрана площадка для постройки огромной ГРЭС, очень нужной в тех краях так как в этой части страны с электричеством стало очень напряжено. Ведь и Липецкий металлургический комбинат заработал вовсю, и рядом стала мощно развиваться добыча руды на Курской магнитной аномалии — в общем, потребителей электричества стало много, а вот с производителями как-то не сложилось. Но некоторые товарищи решили, что ГРЭС строить в тех краях все же не стоит, хотя бы потому, что донецкого угля стране уже не хватало, а возить на Дон уголь из Кузбасса было бы «нерационально». Однако электричество-то было нужно, и руководство страны пошло другим путем. Ну, принято было «не таким путем идти», а если по нетакому идти достаточно быстро…
В конце мая пятьдесят седьмого года первое электричество выдала в сеть Воронежская АЭС имени товарища Берии. Лаврентий Павлович распорядился в тех краях поставить сначала «маленькую» станцию, причем «имитирующую» энергетический блок атомной же подводной лодки. То есть, как узнал Алексей, на лодке намечалось два реактора ставить, а на станции поставили только один и мощность новенькой АЭС составила всего пятнадцать мегаватт, но само здание станции было выстроено в расчете на размещение в нем до пяти таких «небольших» реакторов. Не пяти одинаковых: в дальнейшем там предполагалось «обкатывать» и все будущие реакторы подводных лодок, а так как обкатка зачастую требует разного рода ремонтов и переделок, рядом с «энергетическим» корпусом поднялся и корпус «ремонтный», представляющий из себя очень неплохо оборудованный завод. Ремонтный завод выстроили в некотором отдалении от электростанции, в трех километрах, рядом со строящимся жилым городком «атомных энергетиков», и на нем работа шла и днем, и ночью: на электростанции уже устанавливались два новых реактора: один конструкции товарища Доллежаля мощностью уже в двадцать мегаватт, а второй — конструкции товарища Африкантова, на целых двадцать пять, но их пока еще «недопроектирвали» и на заводе делались разные «новые узлы» (большей частью после проверочных испытаний тут же отправляемые на переплавку). А Алексей об этом всем узнал практически «случайно»: ему Лаврентий Павлович поручил обучить программированию две группы инженеров (соответственно доллежалевских и африкантовских) и «по возможности» помочь им в разработке программных моделей проектируемых изделий. Однако в детали проектов он, понятное дело, не вникал: все же, хотя он и учился в «атомном институте», именно «атомных» знаний он там не набрался. Но сам факт появления новой АЭС эго порадовал.
Тем не менее в жизни чаще сказки сказываются гораздо быстрее, и намеченный на весну запуск «тяжелого спутника» командой Королева не состоялся: все же мощности ракеты для этого просто не хватало. Поэтому был запущен спутник «попроще», весом чуть меньше полутора тонн, похожий на спутник-3 из «предыдущей реальности». Но только похожий: на нем и приборов поставили побольше, и корпус чуть ли не наполовину «обклеили» кремниевыми солнечными батареями.
Не совсем фото: на основе видикона была изготовлена камера, позволяющая сделать снимок (довольно паршивого качества), записать его в цифровом формате на бортовой магнитофон и в нужный момент передать картинку за Землю. И одна группа в ИПП как раз разрабатывала для этого спутника управляющую всем этим оборудованием ЭВМ. То есть саму ЭВМ изготовили на заводе «САМ», а в ИПП написали для нее нужные программы и, что Алексей счел очень важным, разработали драйвера, позволяющие и с Земли посылать команды на фотографирование нужного, и — что было еще интереснее — загружать в машину новые программы.
На запущенном спутнике такая опция никому, правда, была и нафиг не нужна, но как задел на будущее… На не самое близкое будущее, но все же: вся космическая программа шла под руководством министерства обороны, и товарищ Булганин очень положительно отнесся к предложению товарища Челомея о создании орбитальной боевой группировки. А в рамках этой концепции возможность перепрограммирования уже летающих спутников заранее предусматривалась…
Сам Алексей ни атомными, ни космическими проектами не занимался, но не смог не заметить, что эти проекты (и особенно «космический») сильно помогли в деле скорейшего строительства новых предприятий, выпускающих микросхемы. Потому что «маленький» процессор считал «медленно» только в режиме эмуляции «большой ЭВМ», а свои двадцать восемь коротких команд он выполнял со скоростью около пяти миллионов в секунду, а для управления теми же ракетами особо сложных и точных вычислений и не требовалось. Поэтому когда товарищ Патоличев начал в Белоруссии строительство новых заводов, армия ему в этом деле очень сильно помогла. И солдатами-стройбатовцами, поднявшими новые цеха буквально на пару месяцев, и ресурсами, позволившими все же цеха эти выстроить, и деньгами конечно. Армия, понятно дело, деньги сама вроде не зарабатывает, а только тратит, но ведь деньги-то — это не бумажки или там циферки на счетах в банках, деньги — это мера овещественного труда. А трудиться и солдаты в состоянии, особенно на строительстве дорог и домов для населения, и вот это населения свои «меры» за солдатский труд армии отдавало в той или иной форме, так что офицеры армейских институтов, работавших над проектами обеспечения полупроводниковых заводов оборудованием и сырьем, премии получали как раз этими деньгами. И рабочие военных предприятий, оставаясь поработать сверхурочно, тоже обеспечивались деньгами, которые солдаты для этого заработали.
А еще армия очень ударно поработала в Корее, причем там в основном железнодорожные войска трудовой героизм проявляли. Железных дорог в Корее было довольно много, но половина из них пока еще были вообще узкоколейками, а остальные — европейской колеи. Тоже неплоо, однако товарищ Ким карьеры (два уже) для добычи нужных для полупроводниковой промышленности минералов уже выстроил, а вот для добычи из руды всего нужного у него не хватало все того же электричества. И руду пока возили на переработку в СССР, а ее перевалка в Тумангане шла долго и оказывалась очень дорогой. А еще вагоны корейские простаивали — а с вагонами у товарища Кима тоже было напряженно. Поэтому советские железнодорожные войска просто перепрокладывали старые дороги, ставя туда уже «совмещенную» колею — чтобы советские эшелоны могли непосредственно с этих рудников руду возить…
Весенняя сессия и для Алексея, и для Соны прошла успешно, причем Алексею не потребовалось Сону снова загонять в режим «быстрого запоминания». Она вообще беспокоилась исключительно за «общественные науки», но в университете у преподавателей просто рука не поднялась (или смелости не хватило) ставить плохую оценку студентке, получившей орден из рук лично товарища Сталина. Ей даже экзамен сдавать не пришлось, «отл» она получила автоматом — а все прочие науки она и сама прекрасно сдала. Тем более прекрасно, что половину сдаваемого она изучала по учебникам, которые Алексей писал, а уж он ей знания «вложить» сумел более чем неплохо. Да и курсовой проект она практически формально «защищала»: разработанную группой под ее управлением систему учета пациентов уже официально начали внедрять во всех московских поликлиниках. Причем в поликлиниках детских ее ставили в приоритетном порядке, и вовсе не из-за того, что и Пашка к такой был прикреплен. Просто дети имеют привычку болеть в любое время суток и даже в любом месте, а не обязательно «по месту жительства» — а так как система разрабатывалась с возможностью использования одного центрального сервера базы данных, то в Минздраве решили, что все детские поликлиники нужно к такому серверу подключить и тогда информация о любом ребенке будет доступна по всей Москве. И — в очень скором будущем — по всей Московской области, а чуть попозже, скорее всего, и во всей стране.