Перекличка Камен. Филологические этюды
Шрифт:
Поэт внушает народам: «Уверьтесь сим, что с нами бог» и призывает Европу понять: «росс рожден судьбою <…> Отмстить крестовые походы, / Очистить иордански воды, / Священный гроб освободить…» [512] .
511
Там же. С. 159. Строки Г.Р. Державина как бы созвучны реплике Жукова «Я воевал» в стихотворении Бродского. Вместе с тем стихотворец XVIII в. призывает царей «щадить бесценну кровь» россиян (Там же. С. 164). Вопрос о цене победы, адресованный Жукову, перекликается с державинским призывом.
512
Там же. С. 160, 164.
Соответственно, независимо от того, какой могла быть его собственная нравственная позиция, Бродский в своем одическом произведении был обязан
С.А. Минаков неправ в главном для понимания этого текста. Никакого «ада» в стихотворении «На смерть Жукова» нет, – хотя «область адская» и имеется.
513
См.: Александрова А.А. «Есть что-то дамское в пацифистах»: военная тема в творчестве И. Бродского // Иосиф Бродский в XXI веке: Материалы международной конференции. Санкт-Петербург. 20–23 мая 2010 г. / Под ред. О.И. Глазуновой. СПб., 2010. С. 44–50. По словам И.П. Смирнова, «Война для Бродского – поражение человека <…>. И вместе с тем война была чем-то притягательной для Бродского – не только как вечная тема поэзии, позволяющая ему померяться силами с предшественниками, но и как тайна его собственного становления <…>». – Интервью с Игорем Павловичем Смирновым, июнь 2009 // Полухина В. Иосиф Бродский глазами современников (2006–2009). СПб., 2009. С. 73.
Еще в 2001 году автор этих строк предложил иное толкование выражения «в области адской»: «Вопреки утверждению Михаила Крепса, строки о посмертной встрече Жукова со своими солдатами “в области адской” <…> по-видимому, не означают “в аду”, и мотива греха убийства, совершаемого полководцем и его подчиненными, в стихотворении “На смерть Жукова” нет. Прилагательное “адский” здесь употреблено в значении “загробный” и произведено не от слова “Ад”, но от “Аид”. Подобное употребление слова “Аид” свойственно поэзии начала XIX века». Как примеры я привел случаи употребления К.Н. Батюшковым слова «Ад» в значении ‘Аид’ [514] .
514
Ранчин А. «На пиру Мнемозины»: Интертексты Бродского. М., 2001. (Новое литературное обозрение. Серия «Научная библиотека»). С. 185.
Писавшие об этом стихотворении предпочитали не интерпретировать и даже не упоминать словосочетание «в области адской». Упомянула о нем Н.Ю. Русова, осторожно принявшая мою трактовку: «Кстати, “адская область”, скорее всего, вовсе не Ад» [515] . Но относительно недавно устоявшееся мнение об «области адской» как о мире осужденных душ повторил О.А. Лекманов. Отталкиваясь от исторического факта кремации Г.К. Жукова, он трактует эпитет «пламенный» и выражение «в смерть уезжает» в стихе «В смерть уезжает пламенный Жуков» как аллюзии на помещение тела в кремационную печь, коннотации ‘огонь’, ‘пламя’ усматривает и в сравнении Жукова с Помпеем Великим (Помпей – и извержение Везувия, лава от которого накрыла созвучный имени римского полководца город), и в лексеме «адской» [516] . Все это, однако, как признает О.А. Лекманов, делается с особенной целью: «Оказывается, погружение Жукова в ад в третьей строфе стихотворения предпринималось едва ли не для того, чтобы в четвертой строфе вытянуть маршала из “адской бездны” и вознести чуть ли не в рай» [517] .
515
Русова Н.Ю. Тридцать третья буква на школьном уроке, или 33 стихотворения Иосифа Бродского. Н. Новгород, 2009. С. 177.
516
Лекманов О.А. Стихотворение «На смерть Жукова» (1974): конспект анализа // Иосиф Бродский в XXI веке. С. 204–207.
517
Там же. С. 206.
Эта интерпретация мне представляется несостоятельной, как и ряд более частных толкований стихотворения «На смерть Жукова» [518] . Эпитет «пламенный» – традиционный элемент высокого стиля, который имитирует Бродский [519] , и никаких аллюзий на кремацию маршала он не содержит. Описание похоронной церемонии с гробом на лафете важно поэту, чтобы придать сцене более торжественный характер [520] , намек на реальную кремацию и урну вместо гроба диссонировал бы с замыслом автора. Историческая достоверность Бродского вообще мало занимает: показательна параллель между Жуковым и Помпеем, который отнюдь не умер «глухо, в опале», а был вероломно убит египтянами [521] . Уподобление Жукова Помпею никаких «огненных» коннотаций не заключает; если бы такая установка существовала, как в таком случае объяснить сопоставление маршала с Велизарием, чье имя подобных ассоциаций вызывать не может в принципе? Соответственно, не доказано, что и лексема «адская» в этом контексте ассоциируется с пеклом преисподней. Совершенно необъяснимыми выглядят и странные манипуляции автора с душой Жукова, сначала будто бы помещаемой в ад, а потом вознесенной почти что в райскую обитель.
518
Так, О.А. Лекманов понимает сравнение Жукова с Ганнибалом не просто как классический одический прием – топос уподобления героя современного античному образцу, но и как отсылку к переходу А.В. Суворова через Альпы (при этом участие Суворова в подавлении пугачевского бунта будто бы соотнесено с «ролью Жукова в венгерских событиях»), и аллюзию на правнука «“другого” Ганнибала», содержащую «непрямое сравнение» автора-изгнанника с маршалом через судьбу воспетого Пушкиным Овидия. Наконец, рифма «внуков – Жуков» в строках «Вижу колонны замерших внуков <…> в смерть уезжает пламенный Жуков» якобы намекает на чеховского Ваньку Жукова и его письмо «на деревню дедушке» (Там же. С. 205–206). Эти истолкования абсурдны, так как не поддерживаются ни структурой текста, ни ближайшим контекстом и находятся в разительном противоречии с очевидной авторской установкой – прославлением покойного маршала.
519
Ср.: Иванов Вяч. Вс. Современность поэтики Державина // Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. М., 2000. Т. 2. С. 11.
520
Эти соображения были высказаны О.И. Глазуновой; см.: Глазунова О. Стихотворение Бродского «На смерть Жукова».
521
Ср.: Плутарх. Помпей, LXXVII–LXXIX // Плутарх. Избранные жизнеописания: В 2 т. / Пер. с древнегреч.; Сост. и примеч. М. Томашевской. М., 1987. Т. 2. С. 352–354, пер. Г. Стратановского. Эти исторические неточности и небрежности Бродского позволяют усомниться в том, что
Эти толкования никак не согласуются с панегирической установкой текста. Интерпретация О.А. Лекманова выглядит как радикальный пример постмодернистской деконструкции – обнаружения смыслов, которые не только не могли быть вложены в текст автором, но которые вообще не могут в нем содержаться.
Между тем недоразумение с интерпретацией стихотворения Бродского легко разрешается, если признать, что лексема «адская» употреблено не в значении ‘относящаяся к аду’, а в значении ‘принадлежащая Аиду’. Такое словоупотребление было распространено в XVIII веке. «Словарь русского языка XVIII века» в статье «Ад» дает два значения: 1) «место вечных мучений грешных душ; противоп<оставлено> месту вечного блаженства, раю», а также «подземное царство мертвых древних греков и римлян; Аид» и, в переносном смысле: «Бездна, пропасть»; 2) «Место мучений, бед, тревог; мучения телесные и душевные» [522] . В качестве примеров употребления лексемы «ад» в значении ‘Аид’ приводятся цитаты из «Тилемахиды» В.К. Тредиаковского и «Душеньки» И.Ф. Богдановича. В словарной статье «Адский» учтены и (под)значение ‘место вечных мучений грешных душ’, и (под)значение ‘Аид’, как иллюстрация второго случая приводится цитата из той же хрестоматийной «Душеньки». [523] Последний раз до 1974 года полный текст «Тилемахиды», содержащий эти примеры, был издан в 1849 году и не относился к числу легкодоступных. Но ситуация с поэмой И.Ф. Богдановича была иной: ее текст был напечатан в 1957 году в составе книги богдановичевских стихотворений и поэм в серии «Библиотека поэта».
522
Словарь русского языка XVIII века / Гл. ред. Ю.С. Сорокин. Л., 1984. Вып. 1. А – Безпристрастие. С. 23–24. Принцип разграничения значений в словарной статье небесспорен; в частности, вызывает сомнение объединение значений ‘место вечных мучений грешных душ’ и ‘Аид’ как вариантов одной общей семы (хотя в отдельных контекстах они, действительно, могут сливаться). Но это особый вопрос.
523
Там же. С. 28–29.
«Словарь русского языка XVIII века» не фиксирует лексему аидский: ее не существовало. Очевидно, прилагательное «адский» функционировало как производное и от «ад» в значение ‘место вечных мучений грешных душ’, и от «ад» в значении ‘подземное царство мертвых древних греков и римлян’.
Число примеров употребления лексем «ад» и «адский» в значении ‘подземное царство мертвых древних греков и римлян; Аид’ может быть существенно увеличено. Ниже я ограничусь только несколькими примерами употребления этих лексем в указанном значении или в переносном значении ‘бездна, пропасть’, основанном на метафоризации концепта ‘Аид’.
Случай такого словоупотребления есть у М.В. Ломоносова в «Оде, в которой Ея Величеству благодарение от сочинителя приносится за оказанную ему высочайшую милость в Сарском Селе Августа 27 дня 1750 года» – о победе над гигантом Энцеладом (Энкеладом):
Что, дым и пепел отрыгая,Мрачил вселенну, Енцелад,Ревет, под Етною рыдая,И телом наполняет ад;Зевесовым пронзен ударом,В отчаяньи трясется яром,Не может тяготу поднять,Великою покрыт горою [524] .524
Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. М.: Л., 1959. Т. 8. Поэзия, ораторская проза, надписи, 1732–1764 / [Ред.: В.В. Виноградов, А.И. Андреев, Г.П. Блок]. С. 400, текст в редакции 1757 года.
Встречается такое словоупотребление и у современника и яростного ломоносовского оппонента А.П. Сумарокова в стихотворении «Дифирамв»:
Прекрасное светило дняОт огненныя колесницыВ Рифейски горы мещет искры,И растопляется металл.Трепещет яростный Плутон,Главу во мраке сокрывает;Из ада серебро лиется,И золото оттоль течет [525] .Еще один пример содержится в песни I «Энеиды», переведенной В.П. Петровым («Еней. Героическая поэма Публия Вергилия Марона»): «Что сверг Тифея Зевс во адовы пределы» (стих 993) [526] . А в «Илиаде», переведенной Е.И. Костровым, в одной песни III четыре раза употреблена лексема «ад»: «Когда ж Приам и сонм его любезных чад / Не хощут дань платить, Париду, сшедшу в ад…»; «Да снидет в мрачный ад, противником сражен»; «Державный царь! мне даждь низринуть в ад Парида…» и «Стеню, что Менелай, мой первый муж законный, / Еще тебя не сверг копьем во ад бездонный» [527] .
525
Сумароков А.П. Избранные сочинения / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. П.Н. Беркова. Л., 1957. («Библиотека поэта». Большая серия. 2-е изд.). С. 286. Об употреблении А.П. Сумароковым лексем «ад» и «адский» см.: Литвинов В., Пильщиков И. Указатель словоформ в «Избранных произведениях» А.П. Сумарокова: http://www.rvb.ru/18vek/sumarokov/wt_index/word_index.htm.
526
Поэты XVIII века / Вступ. ст. Г.П. Макогоненко; Биографическая справка И.З. Сермана; Сост. Г.П. Макогоненко и И.З. Сермана; Подгот. текста и примеч. Н.Д. Кочетковой. Л., 1973. Т. 1. («Библиотека поэта». Большая серия. 2-е изд.). С. 384.
527
Там же. Т. 2. С. 167, 168, 169, 171.
Равным образом используются «ад» и «адский» в «низком» аналоге героической поэмы – в поэме ироикомической. Два случая из поэмы В.И. Майкова «Елисей, или Раздраженный Вакх»:
На ту беду у них был в доме дворный пес,Который, обоих хозяев не узная,Вдруг бросился на них, как Цербер адский лая<…>Узрели нового тут люди Геркулеса;Таскает по двору домашняя повеса,А древний адского дубиной отлощилИ, взявши за уши, из ада утащил [528] .528
Майков В. Избранные произведения / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. А.В. Западова. М.; Л., 1966. («Библиотека поэта». Большая серия. 2-е изд.). С. 120.