Перекрестки судьбы
Шрифт:
Странно, почему не утешают утверждения какого-то древнего философа, о том, что человек существует пока мыслит. Я мыслю, но по поводу существования… Спорно. Жаль, но я ведь ни одной молитвы не знаю. Отец и дядя, знаю, не особо религиозны. Были. Или будут?
Во тьме нет времени. Еще сутки назад, я был уверен, что буду жить вечно. Благодаря своему проклятию в виде поселившегося в моей ДНК вирусу. А теперь что?
Пытаюсь вспомнить, что бормотали бойцы Республики, перед боем. Да, у них сохранился институт Церкви, тщательно выкорчеванный корпорантами на своих
Вот сейчас, во Тьме, я пытаюсь вспомнить, что же говорил боевой священник Республики. Зачем? Потому что страшно. Страшно навсегда остаться в этой ТЬМЕ. Не знаю, поможет ли, но вдруг?
Во тьме, будто что-то засветилось. Или это галлюцинации? А нет…Тьма, словно пошла волнами, хотя источника света не было видно. Внезапно, перед глазами тьма разошлась, и я оказался стоящим на плацу. В республиканском военном лагере. Рядом со мной стояли пока еще живые товарищи, чьи лица отпечатались в моем подсознании.
Вдоль коленопреклоненного строя медленно шел священник… Илия! Точно! Его звали Илия! Или Илья? Отец Илия! Хотя, почему он отец, если чуть старше меня? Не важно… Все это не важно.
Его губы медленно движутся, проговаривая слова, но я не слышу их. Почему? А! Я же сейчас умираю на борту линкора, от псионической атаки арахнида. А то, что вижу, всего лишь воспоминание. Я думал о посмертии, и вот…
«… И обретете вечную жизнь в райских кущах, коли сложите головы за други свои…»
Я вспомнил! Вспомнил!
В той проповеди, отец Илья, говорил о том, что погибнуть за своих боевых товарищей — благо, открывающее путь в рай. Мир вечного счастья и блаженства.
Через час, на лагерь начнется атака корпорантов. Та самая, во время которой я попаду в руки бойцов корпорации «ХайДрим» и окажусь в застенках под штаб-квартирой. Те люди, стоявшие со мной в одном строю, в большинстве своем погибнут.
Картинка сменилась…
Мир перевернут — меня несут, держа за руки и за ноги. В пыли, глядя открытыми глазами в безоблачное небо, лежит отец Илья, с уголка рта которого стекает кровь. Погиб. Я помню, как он бросился наперерез тяжелым штурмовикам, огнеметами, выжигавшим жилые строения.
Точно! Отец Илья встал, подняв руки перед штурмовиками и пытался объяснить им, что в доме за его спиной только дети. Без оружия, без бронежилета. Лишь в своей неизменной рясе священослужителя. Кто-то из штурмовиков корпорации походя ткнул его ножом и пошел, уверенно дальше выполняя свою грязную работу.
Я вспомнил! Почему до этого тот момент был спрятан на задворках моей памяти… Я вспомнил, как полыхнул деревянный дом и как детские крики резали мои уши. А я ничего не мог поделать… Ничего.
«… Макс, в этом мире все просто — тихо говорил комвзвода республиканцев. — Мы воюем ради будущего наших детей. А за что воюют корпоранты, уничтожившие миллиарды людей? Ради власти? А зачем она им? Власть ради власти, это глупо. Власть нужна для цели.
Еще один эпизод из той короткой жизни у повстанцев-республиканцев. И снова горящий дом с запертыми в нем детьми и безоружный священник, смотрящий безжизненными глазами в небо. Надеюсь, он попал в свой рай.
По делам вашим — воздастся.
Кажется, я начал понимать смысл этой фразы, так же подслушанной однажды в чужой беседе там же. В лагере республиканцев. Что ж… Вот и воздаяние. Умираю, получеловеком-полузверем. В одиночестве. Так и не поняв, зачем вообще жил. Ради чего…
Тьма стала зыбкой. Сквозь нее пошли серые силуэты. Люди. Знакомые и незнакомые. Мертвые и, возможно живые… Каждому воздастся.
Как воздалось дяде, запертому в клетке. Как воздалось мне, почти потерявшему свою человеческую сущность. Может, это все бред, но сейчас… Сейчас мне страшно и хочется жить. Да, пусть и не так много мне лет, но успел наворотить дел. Много. А еще, я почему-то решил, что могу судить других.
Отца, Ники, ту же Рину… Почему я решил, что ее судьба — лежать в криокамере? Я не «стоптал ее сапоги», чтобы судить. Жаль, что уже ничего не изменить. Возможно, однажды, кто-то найдет мою базу и оживит Рину. Вылечит дядю. Найдет Ростана и поможет ему. В конце концов выловит тот злополучный штурмбот, из-за которого я оказался тут.
'… Макс, ты слишком много рефлексируешь. Жить нужно здесь и сейчас. Пока живется. Ошибся — исправь. Споткнулся — беги. Упал — вставай и снова иди. — Это уже Ростан, в одну из бесед на борту его бота. — Выхода нет, когда земля стучит по крышке гроба, все остальное можно исправить.
Рост тогда на мгновение задумался, замолчав. Словно нырнув в себя.
— Да и то, когда земля стучит по крышке гроба, есть варианты. — Рост улыбнулся. — Жить. Пока жив, ты все можешь исправить. Пусть на это уйдет очень много времени. Главное, не потеряться…'
Тогда я не понял, о чем он. Зато сейчас, вполне осознаю. Только, какие варианты могут быть, если я умер? Или все же нет? Есть варианты… Есть варианты…
«Активировать протокол 'Откат»
Наобум, решил активировать программу, переустанавливающую оболочку нейросети. Просто, раз я могу думать, значит, процессор, в смысле мозг, еще физически существует. Надеюсь…
Тьма дернулась, расходясь в стороны и перед моим мысленным взглядом сперва тонкая, проявилась полоска бара загрузки программы. Медленно, целую вечность белая полоса пробивалась сквозь тьму.