Перекрёстки времени
Шрифт:
Он молодцевато выставил на вид упомянутое письмо. Но при этом произошло что-то странное. Вторая его рука его, поросшая рыже-седой шерстью, как-то сама собой выползла вперёд и нагло протянулась к полковничьему носу.
– Что?!
– неуместно тонким голосом воскликнул начальник караула, - Взятка?!
– Никак нет!
– отрапортовал дежурный, - Жест почтения!
В заскорузлой грязной лапе, воняющей дешёвым пивом и жопой, в самом деле не было ничего.
– Уроды!
– невыносимо страдая от похмелья, простонал полковник и выхватил письмо.
На
– Ужасно, ужасно...
– бормотал полковник, сидя в кабинете и подпирая голову обеими руками.
В голове залпами била канонада, неслись, нещадно топча копытами мозг, с клинками наголо и криками "урр-ааа!" бравые кавалеристы, ломила пехота, протыкая штыками каждую клетку содрогавшегося в позывах тошноты полковничьего тела, и целый полк свихнувшихся барабанщиков всей дурью лупил в барабаны.
Сглотнув тягучую и горькую слюну, полковник вскрыл саблей конверт и уставился на прыгающие строки. Затем придвинул к себе чернильницу, макнул перо и вывел дрожащим почерком на обороте: "Милая моя Мари, я безумно припадаю к вашим очаровательным ножкам и пламенно мечтаю о том моменте, когда вы сдадите ключи от вашей крепости, ибо ..."
Полковник грохнул в стол кулаком и грянул командным рёвом:
– Ведро, подонки!
Проблевавшись, он продолжал карябать на обороте доноса: "Ибо ваш покорный слуга от продолжительной осады рискует перейти к прямым подрывным действиям".
Открыв ящик стола, полковник отыскал коробку с сигарами и далее продолжал уже бодрее: "Прорвавши шлюзы мой любви, я затоплю вашу неприступную репутацию своей безрассудной страстью, ибо ..."
Тут атака снова захлебнулась, поскольку высокопарное "ибо" нашему полковнику явно не давалось, и он закончил послание решительным ультиматумом: "Сдавайтесь, мадам, на хрен!"
После чего, почти в обморочном состоянии сложил письмо доносом наружу и прочно припечатал огрызком сигары. Прожжённое насквозь боевое послание он вручил курьеру с приказом: отнеси. И выпал из реала.
Курьер среди всей этой полицейской машины был единственным трезвым винтиком. Однако ж, для успеха дела его следовало снабдить указаниями, а так он потоптался бестолково, не зная что предпринять, и направился дорогой, которой бегал чаще всего: к мадам полковнице. В лице мадам полицейское управление имело самого проницательного шифровщика, потому что ей ничего не стоило с первого взгляда разобрать смысл полуобгоревших строк тайного донесения.
– Что такое?
– с интересом вникала она, - "Известная вам особа проживает в номере... по улице..."? Рыжая? Драгоценности? Искренне ваш - фамилию не разберу. Я так и знала!!!
Праведному гневу её не было предела. И она понеслась на всех парах в притон, именуемый полицейским участком, чтобы вывести на чистую воду этого мерзавца.
Атака полковничьей жены была стремительной и победоносной. Своим могучим телом она сломила слабую оборону в лице дежурного и
– Да ты с ума сошла!
– визгливым тенором воскликнул он, узрев драгоценное послание растерзанным, пробитым и полусожжённым.
– Тупая самка, ты уничтожила шпионскую шифровку! Мы полгода вели эту операцию, а ты со своей дебильной ревностью разрушила все наши труды!
Он рыдал так натурально, что женщина растерялась. К несчастью, полковник настолько вошёл в образ, что забылся и высморкался в шифровку, отчего чернила поплыли.
– Постой, Альберт, - вразумляла начальника разведки его верноподданная супруга, вызволяя из полковничьего кулака вконец заморканный клочок бумажки, - подожди, я постираю его, и всё снова будет хорошо!
– О, Аделина, если бы ты знала, как я устал от всего этого!
– патетически стенал полковник, ломая руки, поскольку за годы службы при своей мадам, он точно знал все слабые места этой большой крепости и успешно пользовался лазейками.
– О, Альберт, мужайся!
– взволнованно отвечала она ему, свято веря в его мученический героизм.
Зелёная полковничья сопля уничтожила шпионскую шифровку, зато не тронула оставшееся на обороте послание Мари. Аккуратная рука супруги привела послание в приличный вид, насколько оно возможно было.
– Куда нести, Альберт?
– вопрошала она, горя желанием исправить свой неосторожный промах и послужить отечеству.
– П-придворному м-магу, - промычал тот, вновь осознав свой высокий долг защитника порядка и закона.
Благоразумная мадам всё же позаботилась уложить истерзанную шифровку в розовый конвертик, который был у неё с собой на всякий случай в сумочке. Меж голубков и сердечек она вывела красивым почерком отличницы дамского пансиона для благородных девиц: господину придворному магу, срочно.
В канцелярию при королевском дворе Бреннархайма среди множества прочей корреспонденции поступило розовое письмецо. Конторский клерк взял в руки игривый конвертик и на минуту задумался, глядя на голубков и сердечки. Затем легким движением послал его в большую корзину, полную разномастых конвертов. Это была шпионская корреспондения, предназначенная для придворного мага Бреннархайма - недавно назначенного Лаки Брайка.
Прочитав далеко за полночь послание мадам Мари, придворный маг уронил голову на руки и застонал. За последние полгода он получал каждый день по сотне таких писем и разбирал корявые почерки корреспондентов. Но это его просто доконало.
Наутро, невыспавшийся и злой, он вскочил на своего летучего коня и ринулся в Дивояр - просить помощи. Влетев в ворота, он понёсся над серебряной мостовой, как метеор, и едва не налетел на одного знакомца.
– Привет, Лаки, куда ты так несёшься?
– удивлённо просил его молодой магистр, с которым он познакомился в прошлом году во время церемонии бракосочетания принцесы Лилианы с королём Алаем Сильванджи.