Перекрёстки времени
Шрифт:
– Вопрос: как ему удалось открыть сейф?!
– язвительно обратился ко всему Совету его Глава.
– Я сняла заклинание, - бесстрастно ответила Брунгильда, внимательно наблюдавшая за Вольтом, - Иначе как можно было бы открыть намерения этого молодого безумца?
– Ах, ты сняла?!..
– Да, я сняла! Но я-то здесь - сидела и бдила! А ты вложил в руку неопытного мальчишки долгий ключ и ушёл себе спать!
Вольт вдруг что-то сообразил, он окинул взглядом членов Совета и заметил, что все они одеты, как будто только и ждали,
– Копаешь под меня, Брунгильда!
– сверкнул он чёрным глазом из-под лохматой брови.
– Ты бездарен, Вольт, - бесстрашно и дерзко заявила ему валькирия, - за все годы твоего правления не было ничего, что сделало бы Дивояр сильнее - всё, что служит нам сейчас, добыл не ты. В том числе и эту книгу.
– Которую ты и потеряла благополучно семьсот лет назад!
– язвительно заметил Глава.
– Которую я и нашла, - твёрдо договорила за него Брунгильда.
– Ну ладно, - заговорил один из членов Совета, - всё это мы можем обсудить позднее и в другой обстановке, а вот как быть с этим молодцом?
Взгляды всех обратились на столбом торчащего Пантегри.
– Что делают у нас с преступниками и предателями?
– задал вопрос другой член.
– Их казнят у нас, - мрачно и резко бросил Вольт, взглянув на меч Брунгильды.
– Возможно, вы не стали бы судить поспешно, если бы знали кое-какие факты, касающиеся случая, - загадочно обронила та.
– Что-то такое, что оправдает этого молодца?
– насмешливо бросил Вольт.
Стоящий молчком Пантегри, не смеющий даже подать голос в свою защиту, внутренне вспыхнул от гнева: Вольт старается лишь оправдать себя, а на того, кого он подставил, ему откровенно наплевать! Жаворонарец стал невольным свидетелем какого-то давнего раздора между валькирией и главой Совета.
– Возможно, что и так, - с лёгкой улыбкой отвечала Брунгильда, чуть выходя вперёд и тем как бы незаметно скрывая незадачливого похитителя в своей тени.
– Это давняя история, - продолжила она под заинтересованными взглядами, при том жестом отпуская стражу, - и наш молодой жаворонарец случайно попал под удар. На его месте мог оказаться любой.
– Так, так, - полуодетый Вольт язвительным жестом сложил руки поверх халата - на исподнем.
– Та ведьма, что украла когда-то книгу, снова охотится за ней, и Пантегри попал под сильнейшие чары.
– Нет!
– невольно вырвалось у него.
– Мы сами с Магирусом не смогли избегнуть в свое время такого сильного обмана и по себе знаем, каково очарование этой ведьмы. Только недавно у меня стали открываться глаза, и факты стали ложиться в ясную картину. И я могу сказать вам, дивоярцы: мы живём в опасный период, когда всё могущество Дивояра висит на волоске. И откровенно слабый руководитель в такой ситуации может привести всё дело к краху.
– Вон как ты заговорила!
– разразился гневом Вольт Громур.
"Меня никогда не помилуют, - отрешённо подумал Пантегри, - я свидетель
– Не во мне дело, - презрительно ответила валькирия, - а в Дивояре. И не время сейчас предавать суду и казни самых преданных и сильных из будущих магов. Послушайте меня, и вы поймёте, почему я настаиваю на сохранении жизни Пантегри!
– Так, подожди, - вмешался один из стариков, - пусть-ка этот молодой оболтус пока посидит под замком, а мы решим, в чем он виновен, а в чем - нет.
На это согласились все, и безропотного жаворонарца заточили в маленькой комнатушке без окон тут же в здании Совета.
Спустя несколько часов за ним пришла Брунгильда и выпустила узника из заточения.
– Идём, Пантегри, - сказала она без всякого осуждения, - идём, и ты поймёшь, что с тобой случилось.
Лишённый малейшей надежды на какое-либо будущее, он покорно пошёл за ней. Но понимал, что едва ли можно найти ему оправдания: его поступок ужасен. А поскольку тюрем в Дивояре нет, то единственный исход его - смерть. Никто и никогда не предавал Дивояр таким чудовищным образом.
Валькирия привела его в одно из помещений музея - в закрытую комнату, заставленную старьём. Там она открыла перед ним большое зеркало и нажатием какой-то детали на ободе включила эту странную вещь.
– Эта старая эльфийская машина работает также и на запись, - говорила Брунгильда, что-то подстраивая в управлении.
– Ты сам сейчас всё увидишь.
Матовая поверхность зеркала вдруг осветилась, и в ней, как в окне, открылась картина внутреннего помещения - какая-то комната, в которой находились два человека. В молодом и красивом брюнете Пантегри сразу же признал брата Изабэли - Айгена Борца, моряка, который, как сказала девушка, ушёл в плавание. Вторым человеком в той комнате была сама Изабэль.
Не понимая, что это может значить, жаворонарец обернулся к Брунгильде: ну, может, Айген снимает комнату в том же доме? И что такого, если встретились брат и сестра?
– Ты слушай, - кивнула на зеркало валькирия.
– Я надеюсь, что у Пантегри что-то получится, - сказала Изабэль.
Молодой жаворонарец вздрогнул.
– Почему ты не можешь просто сказать Румистэлю?
– спросил развалившийся на диване Айген Борц.
– Я говорила ему, что книга нам необходима, но он мне не верит.
– Ещё бы...
– усмехнулся брат.
– Но с некоторых пор что-то мне не хочется, чтобы он сам достал эту книгу, - продолжала девушка, как будто делилась мыслями.
Мужчина на диване явно заинтересовался.
– Мне было видение, - мрачно продолжала Изабэль, глядя в окно, - Видела я во сне, как подходит он в пилотской рубке Джавайна (пилотской рубке!
– вдруг вспышкой памяти обожгло сознание Пантегри. Эти слова она уже как будто говорила, только он не обратил на это внимания!)