Перекрестный галоп

Фрэнсис Феликс

— Присаживайтесь, — сказал Ян и взмахом руки указал на обитый коричневым вельветом диван, перед которым стоял огромный плазменный телевизор. — Пивка не желаете?

— Само собой, — ответил я. Пива я не пил месяцев пять, если не больше.

Ян подошел к холодильнику, в котором, как выяснилось, кроме пива, не было больше ничего. Бросил мне банку.

И вот мы уселись рядышком на коричневый диван и стали смотреть скачки в Челтенхеме по ящику. Лошадь мамы выиграла второй забег, и Ян в восторге затряс кулаками.

—

А этот молоденький новичок очень даже ничего, — заметил он. — Мощные задние ноги. Со временем станет хорошим чейзером.

Он радовался успеху своих подопечных примерно так же, как я процессу превращения неопытного молодого рекрута в закаленного битвами воина, человека, которому можно доверить свою жизнь.

— А касательно большого приза, — продолжил Ян, — то победить должен Фармацевт. Уже перепугал всех своих противников.

— Фармацевт? — спросил я.

— Наша надежда на «Золотом кубке», — пояснил он с долей упрека, точно я непременно должен был это знать. — Это его последний разогрев перед Фестивалем. Обожжет Челтенхем.

— Что это означает — «перепугал противников»? — спросил я.

— Миссис Каури всю дорогу только и говорит, что старый Фарм побежит в этих скачках и обойдет всех других главных претендентов на «Золотой кубок». Не больно-то хорошо для них — проиграть всего за несколько недель до главного приза.

Ян все больше заводился и нервничал, то и дело вскакивал и бесцельно расхаживал по комнате.

— Еще пива? — осведомился он, стоя у холодильника.

— Нет, спасибо, — ответил я. Он дал мне банку всего две минуты назад.

— Бог ты мой, держу за него кулаки! — воскликнул он, сел и вскрыл банку, хотя рядом стояла другая, недопитая.

— Вроде бы вы в нем уверены, — заметил я.

— Да, он должен победить, он бегает лучше других, но…

— Но что? — спросил я.

— Да ничего. — Ян на секунду умолк. — Просто надеюсь, ничего странного не случится. Вот и все.

— А почему вы считаете, что может случиться что-то странное?

— Может, — мрачно ответил он. — Потому как последнее время с нашими лошадьми то и дело происходят чертовски странные вещи.

— Это какие же?..

— Чертовски странные вещи, — повторил он.

— К примеру?

— Ну, к примеру, они не выигрывают, хотя должны были бы. Особенно в больших скачках. А домой возвращаются больными. Сразу видно по глазам. У одних даже понос начинается, а мне прежде не доводилось видеть скаковых лошадей с такой реакцией.

Тут на экране возникла мама, она наблюдала за тем, как жокей взлетел в седло на спине Фармацевта, его шелковая ветровка в черно-белую клеточку казалась такой яркой на фоне пожухлой февральской травы. Поблизости стоял отчим, тоже, как всегда, следил за происходящим.

— Господи, надеюсь, он в порядке, — нервно пробормотал Ян.

На

мой взгляд, жеребец выглядел просто превосходно. Но как знать? Последней лошадью, которую мне довелось увидеть вблизи, была афганская кляча с полуоторванным выстрелом ухом, говорили, что пострадала она от рук своего же владельца, пытавшегося скакать и стрелять одновременно. Я проявил тактичность и не стал спрашивать его, на чьей он сражался стороне. Лояльность афганских союзников всегда была под вопросом. Зависела от того, кто платит и сколько.

Скоро должна была начаться скачка, и Ян все больше нервничал.

— Да успокойтесь вы, — сказал я. — Так и сердечный приступ может случиться.

— Я должен был поехать, — бормотал он. — Теперь понимаю, я должен был поехать.

— Поехать куда?

— В Челтенхем, — ответил он.

— Зачем?

— Да затем, чтоб глаз не сводить с этой треклятой лошади, — сердито буркнул он. — Быть уверенным, что к ней не подберется ни одна тварь с намерением причинить ему вред.

— Так вы всерьез считаете, что кто-то в Челтенхеме может испортить лошадь? — спросил я.

— Не знаю, — ответил он. — Все анализы на отравление были отрицательными.

Мы смотрели, как лошадей водят по кругу перед стартом. Затем распорядитель вызвал их на линию, прозвучал сигнал, и они сорвались с места.

— Давай, Фарм, давай, мальчик мой! — крикнул Ян, впиваясь глазами в экран. Усидеть на месте он не мог, вскочил и стоял за диваном — ну в точности маленький мальчик, который смотрит страшный фантастический фильм и готов нырнуть и спрятаться за спинкой при приближении чудовищ.

Фармацевт мчался галопом, как мне казалось, легко и непринужденно, шел третьим из восьми участников, когда они пробегали отметку первого круга. Но лишь когда лошади устремились по холму вниз, а затем вышли на прямую, началась настоящая гонка и скорости резко возросли.

Фармацевт по-прежнему шел хорошо и даже выдвинулся на первое место после второго круга. Ян вроде бы вздохнул с облегчением, но затем жеребец вдруг начал терять скорость, еле взял последнее препятствие в виде изгороди и приземлился не очень уверенно. Его легко обошли остальные при подъеме на холм, и финишную разметку он преодолел последним, чуть ли не шагом.

Я не знал, что и сказать.

— О господи, — простонал Ян. — На «Золотом кубке» он бежать не сможет.

Да, действительно, Фармацевт мало походил на лошадь, которая через шесть недель может выиграть «Золотой кубок».

Ян так и застыл за спинкой дивана, руки так крепко впились в вельветовую обивку, что побелели костяшки пальцев.

— Недоноски, — пробормотал он. — Поубиваю всех этих недоносков, кто сотворил с ним такое!

Похоже, я был не единственным сердитым молодым человеком в Лэмбурне.