Перекресток миров. Первые шаги Синигами

Крыс Виктор

— Ну почему именно он? — Прошептала она в тишине, отворачиваясь от меня и смахивая слезу со щеки. — Не чистое зло, не лич, не сосуд для темного, но почему меня так к нему тянет?

Она недолго стояла ко мне спиной, так ничего не говоря, и когда я уже хотел подать голос и раскрыть свое пробуждение, как Ингрид вновь заговорила.

— Он же ребенок! Я сошла с ума? — Голос её был печален и в нем чувствовалась горечь. — Мне остается только одно — ждать, лет семь, нет, лучше пять, хотя можно и через четыре года. Нет! Я буду ждать столько, сколько

потребуется.

Ингрид еще недолго простояла в задумчивости, так ничего не сказав вслух, но вдруг сорвалась с места в сторону двери. Она резво застучала своими невысокими каблучками из комнаты, в которой было несколько кроватей, но все они пустовали. И только когда хлопнула дверь, я вздохнул, и, попытавшись встать с кровати, почувствовал страшную слабость, и меня потянуло в сон.

Всего в лечебнице я проспал три дня и одной из причин такого долгого сна была та зараза, которую я подхватил, дотронувшись до филактерии незащищенной рукой, да эта дрянь попыталась убить меня, но ей помешала Ингрид, выгнав всю чернь из моего тела. И именно поэтому я лежал в светлой лечебнице, а не в темной под присмотром Миуюки, так как та дрянь, которая защищала свинцовый брусок, боялась только света и магии Ингрид.

Ну, а второй причиной моих постоянных провалов в сонное царство — это был шестой уровень, который я достиг за такое короткое время. Мое тело просто разрывало от энергии и от того, что оно не было подготовлено для такого скачка с предела третьего уровня сразу на предел шестого уровня. Но все было закономерно, я же всё — таки состоял в той группе, что прикончила лича, и получил небольшое количество энергии, ровно столько же, сколько получила Миуюки. Только она этого не заметила, как и мой отец, а вот Ингрид получила аж целых два уровня. И теперь напоминала кошку, объевшуюся сметаны, да, энергия была хоть не от полной противоположности как я, но тоже повлияла на Ингрид, и как мне казалось, не самым лучшим образом отразилась на её психике.

Мой шестой уровень в десять лет был беспрецедентен, и привлек внимания даже короля, который захотел лично взглянуть на меня, когда я на четвертый день перестал впадать в спячку. Огромный воин, который по непонятной мне причине носил корону, в присутствии Миуюки сел на край моей кровати. И я смог вблизи рассмотреть властителя этих земель. Как мне показалось, Генрих Кровавый не любил роскошь, и именно поэтому он был одет не богаче простых горожан. И только золотой обруч на его голове выдавал в этом седобородом мужчине короля.

— Ну, молодец, Альмонд Синигами! Ты, несомненно, хорошим воином станешь. — Проговорил Генрих Кровавый приятным баритоном, а его живые глаза излучали искреннюю радость. — Наслышан о твоем подвиге, и скажу, не таясь, я горд, что в нашем королевстве рождаются такие дети.

— Благодарю вас, ваше величество. — Учтиво, но негромко из-за слабости ответил я.

— Альмонд, расскажи мне, каков он, тронный зал в усыпальнице моих предков? — Попросил король, а я увидел, как его руки сжимают основание кровати.

— Там,

под светом одинокой и тусклой лампы, стоят одиннадцать тронов, на которых сидят сейчас десять трупов, но когда я был в первый раз, все троны были заняты…. — Неспешно я начал свой рассказ, а в глазах короля то и дело проявлялась ярость.

Генрих Кровавый слушал меня, ловя каждое мое слово, и постоянно задавал наводящие вопросы, он смог заставить меня вспомнить, что именно держали личи в руках. Особенно он заострил внимание на белом троне, что стоит в центре и описание того, кто на нем восседает.

— Понятно. — Хмуро проговорил король, когда я закончил свой рассказ. — Девятерых я знаю, с ними не будет больших проблем — их слабости при жизни должны были остаться и после смерти.

— А кто восседает на центральном троне? — Спросила Миуюки, которая все время молчала, но все таки решилась задать беспокоящий её вопрос.

— Не знаю, ни один из предков моего рода не подходит под описание. — Хмуро проговорил король, вставая с моей кровати. — Я и не думал что их одиннадцать! Не было стольких некромантов в моем роде!

— Ваше величество, вы просто могли не знать об этом — С поклоном ответила ему Миуюки.

— Я не мог не знать! Я изучил все записи рода, и все личные дневники каждого члена рода с момента основания рода! — Воскликнул Генрих, а его кулаки сжались, и он грозно посмотрел на Миуюки, словно она его оскорбила. После секундного молчания король вновь заговорил тихим вкрадчивым голосом. — Я знаю имена каждой свинарки или кухарки, с которой по пьяни переспал кто-либо из моих предков! Не могу я, как король и глава своего рода, не знать об десяти некромантах, которые по моим записям не имели особого дара, и их уровень не превышал десятый, но мне неведом тот, кто одиннадцатый, что восседает на главном троне зала совета королей!

— Есть вероятность, что центральный лич не имеет кровных уз с вами. — С учтивым поклоном проговорила Миуюки.

— Исключено! — Рявкнул Генрих так, что вздрогнули стены в комнате, в которой я проходил лечение. — Ни когда слышишь, Юкогама! Отринувшая свой клан! Никогда члены рода Конунгов не посадили бы править ими чужака! Даже в послесмертие!

— Прошу прощение, ваше величество, за дерзость. — Проговорила Миуюки, но не поклонилась королю, и я, зная свою маму, был уверен, что сейчас проскочило какое-то оскорбление в её сторону.

— Да нет, дерзость проявил я. — С печальным вздохом проговорил Генрих, и еще раз взглянув на меня, добавил. — Следующую охоту я не пропущу, и буду в группе ликвидации лично. Если конечно вы, Миуюки Синигами, не против этого.

— Я не против, но не забывайте — вам, ваше величество, нельзя спускаться в катакомбы — родная кровь пробудет всех, кто там сейчас покоится. — Учтиво проговорила Миуюки без яда в голосе.

— Я помню это. — Проговорил король и по-доброму улыбнулся. — Благодарю вас, Синигами, я никогда не забуду о вашей помощи, а теперь мне пора.