Перекресток Миров
Шрифт:
Я замерла с открытым ртом. Как, придут на Землю? Немагический мир вдруг станет магическим?
— То есть… туда тоже откроются межмировые порталы? И люди станут управлять стихиями? И тоже построят Магические Академии и все такое?
— Не совсем. Планета так и останется закрытой, но некое природное явление сделает часть людей… ммм, людьми со способностями. Конечно, управлять, как ты понимаешь, они ими не смогут — кто бы их научил?
— Но это же… опасно! Если они станут как я в первые дни, то сами того не понимая, могут навредить окружающим… А те кто не станет магами…
— Да.
Я задумалась.
Перед глазами пронеслись картинки возможного будущего.
Вот у нескольких процентов населения обнаружились магические способности. Миллионы людей в разных концах света окажутся во власти стихийной магии, не имея представления, что с ней делать. Миллионы разного пола и возраста, социального положения, разного мировоззрения, религии и способности к адаптации. Это будет ад. Вспышки, непреднамеренные и преднамеренные убийства, пожары и наводнения. Убийства. Начнется террор и геноцид; возможно — борьба магов и не магов. Сумасшедшие дома окажутся переполнены, а что будут делать те, у кого не будет магии? Бояться, завидовать, ненавидеть?
Мой опыт и интуиция подсказывали — будет глобальная война. И сколько людей погибнет прежде, чем все устаканится? Прежде чем маги объединятся, научаться жить со своей магией. И прежде чем люди научатся жить с магами?
Я застонала.
Как я могу решить что-то? Выбрать из двух зол — оставить родной мир без магии или одним своим согласием уничтожить миллионы? А самой отсиживаться здесь, в безопасности, не зная, что происходит с моей планетой, с моими друзьями и бывшими коллегами, с людьми, которые живут на разных континентах...
Может быть, все и не будет так критично. Но я понимала, что не могу рисковать.
Я могла бы рисковать собой — но не другими людьми. Я вздохнула. Ну и пусть ко мне магия не вернется. И приключений будет меньше. От меня не денется никуда ни Арий, ни Рон, ни мои друзья. И это мир тоже будет со мной.
— Нет.
— Ты отказываешься?
— Отказываюсь.
Молчание. И снова голос, но уже другой, голос, который я уже никогда не забуду- но никогда и не смогу его описать. Голос, проникающий в самую мою суть, в мое сердце, выжигающий клеймом слова в моей памяти:
— Будь уверена — ты приняла правильное решение.
И меня выгнуло от потока, который в меня врывался. Я упала на пол, не в силах совладать с происходящим, изгибаясь не от боли, но от невероятных эмоций, ощущений и сил. Я будто пила Стихии каждой клеточкой своего, и когда это закончилось, я поняла.
Сила ко мне вернулась полностью.
А еще я знала, что голос ошибается. Я никогда не буду уверена в правильности своего решения. Никогда не буду уверена в том, что у меня на самом деле был этот выбор, а это не было плодом моего воображения. В том, что я действительно верно оценила, что может произойти. До конца жизни я буду думать о том, что тогда, стоя в закрытой комнате Храма Всех Стихий, я могла, возможно, полностью изменить судьбу своего родного мира.
Но не стала этого делать.
Солнце позолотило своими первыми лучами землю, когда я вышла из Храма. Меня шатало. Это было не магическое истощение.
Я двинулась к мосту, едва переставляя ноги и, сквозь легкую пелену, застилавшую глаза, увидела, что на том конце кто-то стоит.
Арий. Он в одно мгновение преодолел ненадежный переход и подхватил меня на руки, прижимая к себе, зарываясь носом в мои волосы и укачивая, как ребенка.
Правящий нежно поцеловал меня и понес. Я не возражала.
— Ты был рядом — сказала я утвердительно.
— Конечно — в голосе мужчины слышалось удовлетворение.
— Почему ты не спрашиваешь, как всё прошло?
— Потому что чувствую запах твоей магии. Твой запах.
— Ты никогда не говорил мне, как я пахну…
Арий склонил ко мне голову и зашептал, пока я не уснула:
— Ты пахнешь льдом, что сковывает горное озеро в первый холодный день зимы. Ты пахнешь жаром пустыни, в которой каждая песчинка пропитана солнцем. Ты пахнешь радостью, жаждой жизни, страстью. Ты пахнешь цветами с горных склонов и осенним вечером. Ты пахнешь дождем и правдой. Твой запах — это запах жизни, Анна…
Глава 20
…и пусть Его Имперское Величество, Император Геллард и Первый в Империи, Император Таларии и всех её уголков здравствует, а вместе с ним здравствуют и все члены его семьи, все те, кто окружают и поддерживает его сейчас, поддерживали ранее и будут поддерживать далее, а также…
У меня невыносимо зачесался нос.
Шел второй час обмена приветственными церемониальными речами с гномами Морского Царства Грох. То, что ноги онемели и разболелась спина — с этим я уже примирилась. Но чешущийся нос…
Тем не менее, я продолжала стоять неподвижно с непроницаемым лицом, как и все представители нашей делегации.
Когда то давно — по настоящему в прошлой жизни — мне довелось съездить в Грузию, в гости к одной замечательной семье, к которой часто захаживал двоюродный брат хозяина. Так вот, он мог говорить не просто длинные тосты, а очень длинные тосты, постоянно переключаясь с одной темы на другую и ни разу не повторяясь. Бывало, минут по пятнадцать мы держали бокалы поднятыми. В Грузии считают, что настоящий тамада может говорить до часу; а если дольше — то это не тамада, а волшебник.
Теперь я поняла, что грузины имели в виду.
Совершенно волшебный гном, которого я начинала потихоньку ненавидеть — Глашатай Морского Царя — продолжал рассыпаться восторгами по поводу нашего приезда, периодически давая Правящему вставить свои, не менее восторженные, речи. Ну да, гномы известные консерваторы и приверженцы традиций; а морские, будучи, в какой-то мере, отрезанными от прочей цивилизации на своем острове, возвели церемонии и бюрократизм в высшую степень.
Зато здесь был лучший самогон и артефакты во всех четырех мирах. Интересно, доберемся ли мы до того и до другого? Целью нашего путешествия, собственно, было засвидетельствовать почтение местному царю, а спустя два часа, как мы вышли из портала, мы не просто не выполнили данную задачу, но даже не приблизились к ней.