Перекресток одиночества 4: Часть вторая
Шрифт:
Что-то привлекло мое внимание — подсознание уже уцепило, обработало и вынесло какое-то решение, но сознательно я продолжал фокусироваться на повороте коридора. Ничего не слышно, никого не видно. Немного расслабившись, я позволил себе прислушаться к собственным мыслям и… присел и коснулся свободной рукой пола. Проведя по кирпичам, поднес их к глазам и… не сдержался, испустив крайне долгий облегченный выдох. Тут может и есть кто живой, но вот этим коридором они вряд ли пользуются — после того как я провел пальцами, на кирпичах остался темный след, где я стер достаточно толстый слой пыли. Пригнувшись, почти уткнувшись лицом в пол, я взглянул под углом и убедился, что тут все покрыто нетронутым слоем пылью. Здесь
Подойдя, я уже смелее провел ладонью и стер пыль с прозрачного материала. Высвобожденный свет тут же ударил в лицо разноцветными сполохами. Причудливо же я, наверное, смотрюсь тут, весь закутанный в меха абориген, уткнувшийся носом в запаянную в стекло «икебану» с шестью алыми цветами. Стеклянный куб стоял в освещенной нише, радуя своим видом каждого проходящего мимо. Ну или радовал раньше…
Вот ведь дилемма.
Это место обитаемо или нет?
Вытащив подзаряженный смартфон, я уподобился туристам, принявшись делать фото за фото. При этом я медленно продвигался к повороту, а достигнув его, сначала присел, выставил за угол смартфон и сделал фото, чтобы утянуть девайс обратно и рассмотреть экран. Разглядев, я поднялся и шагнул за угол уже без всякой боязни, вживую разглядывая только что увиденное на смартфоне.
Раздевалка. Большая раздевалка. Я такую уже видел на той заброшенной базе.
Просторное прямоугольное помещение, стальные шкафы по одной стене, всего их около пятнадцати. Вдоль другой стены тянутся лавки, в нескольких нишах стоят подсвеченные «икебаны», с потолка льется ровный теплый свет. В дальнем конце комнаты видна широкая стальная дверь, а еще одна с оконцем и расположена ближе ко мне в стене между лавками. Мягко шагнув, я заглянул и обнаружил душевую.
Пыль… Везде пыль. Нетронутым ковром она тянется по всему полу, покрывает лавки и шкафы, ватными валиками скопилась вдоль стен, валами поднялась по углам. Тихий едва слышный шелест говорит о исправной работе невидимой вентиляции — она то вместе с горячим воздухом и нагнетает сюда миллионы складирующих пылинок. И этот простой факт только добавляет странности. Без постоянно работающей приточки не было бы и пыли. Но здешние технологии подразумевают прямое и постоянное участие человека в старте и функционировании любого механизма. Кто-то должен был все это время дергать за рычаги, чтобы здесь ничего не промерзло. Но при этом этот кто-то не ходит по полам, не касается стен и не стирает уродливой пыли со светящихся прекрасных икебан…
Пока я думал, то на месте не стоял. Пройдясь по всей раздевалке, я побывал в душевой и убедился, что туда исправно подается горячая вода. Стер пыль с зеркала и в нем отразилось мое обмороженное щетинистое лицо в чешуйках отмирающей кожи, с морщинистыми набрякшими веками, с покраснелыми глазами, сине-белыми губами и все это на фоне начавших приходить в себя багровых щек.
Из зеркала на меня смотрел незнакомый диковатый старик в меховой одежде…
А ведь достаточно недавно я был активным успешным бизнесменом, носил элегантные костюмы, а мое лицо впечатляло ровным загаром, идеальным бритьем и точно рассчитанной полуулыбкой.
Беззвучно рассмеявшись, я картинно развел руками и зажатый в руке пистолет — полученный от луковианцев — звякнул о каменную раковину. Этот звук привел меня в себя и заставил вернуться в тамбур, где я скинул уже душащую меня меховую куртку с шапкой, стащил верхние штаны и сапоги. Портянки размотались сами, и я встал на решетку мокрыми носками. Подумав, стащил и оба свитера. В результате на мне остались только насквозь мокрые от пота растянутая футболка, легкие штаны, носки и оба пистолета. Снятое я разложил в тамбуре и в коридоре таким образом, чтобы их начала подсушивать вентиляция и при этом, в случае
Вернувшись к шкафам, я поочередно распахнул каждый, отошел чуть назад и… изумленно замер, неверующее таращась на их содержимое. В каждом из них свободно висело по красному или оранжевому комбинезону с большим капюшоном. Серо-белый клетчатый внутренний плотный подклад, толстые рукава с болтающими на них перчатками… В верхнем отделении находились шапки, причем в каждом шкафу их было несколько. Там же защитные очки, полумаски, еще перчатки, какие-то пояса, карабины… Внизу, в дополнительном отделении, стояли сапоги и высокие ботинки с липучками. На подошвах мощные стальные шипы. Там же по бухте красных и оранжевых веревок с карабинами и крюками. И наконец на дверцах висели пустые сдутые рюкзаки — тех же ярких расцветок. Пройдясь вдоль ряда шкафов, я остановился у большого металлического контейнера, доходящего мне примерно до середины бедра и, немного повозившись, откинул верхнюю крышку, по которой прокатилась нисходящая волна пыли.
— Али Баба сюда еще не заглядывал — пробормотал я, сверху-вниз глядя на сокровища этой «пещеры разбойников».
Первое что бросилось в глаза — две знакомые пушки с заплечными ранцами. Они лежали в отдельных открытых боксах, созданных явно под это оружие. По соседству заняли место четыре винтовки, уложенные бок о бок. Винтовки имели привычный и непривычный вид одновременно — что-то из старых фантастических фильмов с их лаконичным дешевым дизайном с парой странноватых добавлений там и сям, но в целом с привычным прикладом, стволом и прочим. Дальше шли какие-то закрытые стальные коробки, аккуратно уложенные друг на друга. Здесь же обнаружились дополнительные веревки, карабины, крючья, свернутая веревочная лестница со стальными перекладинами и с десяток плотно перетянутых штук, что были либо маленькими палатками, либо же спальными мешками.
Я сделал много фотографий шкафов и содержимого контейнера. Потом открыл часть коробок и сделал еще столько же фото. Убрав смартфон, погладил рукой винтовки, но вытаскивать их не стал — пока что мне хватало собственного вооружения. Постояв над сокровищами, я принял решение и пошел дальше, не став пока возвращаться в пункт наблюдения. Как-то маловато я достиг. И честно говоря, здесь, в тепле, в сухости, ощущая как быстро оживает измученное тело, я пока совсем не хотел возвращаться в мороз.
Ведущие наружу двери были не заперты и открылись почти бесшумно. Первое на что я обратил внимание — дугообразный след на полу, появившийся там, где открытая мной створка стерла слой пыли. Тут он еще толще, что объясняется скорей всего размером нового помещения — я оказался в торце хорошо освещенного широкого короткого коридора, куда со всех сторон выходило по двери. Всего четыре двери — и я стоял за одной из них. Осталось проверить три и сначала я занялся боковыми, благо они были открыты нараспашку.
За левой дверью обнаружилась небольшая комната с парой стоящих бок о бок стальных столов на колесах. Шкафчики, много характерного инструмента и приспособлений, в которых угадывалось не слишком продвинутое медицинское оборудование. Судя по размерам и скудности обстановки, тут что-то вроде небольшого медпункта, где окажут срочную первичную помощь, а затем покатят пострадавшего дальше. В углу даже не письменный стол, а что-то вроде небольшой конторки. Столешница пуста, пара отделений под ней тоже. Вообще есть ощущение, что здесь неспешно и вдумчиво собрали все, что уже больше не требовалось и унесли это с собой.