Перекресток в центре Европы
Шрифт:
– А говоришь, не богатейка, – усмехнулся Женя, когда за манжелом закрылась дверь, – раздаешь деньги кому ни попадя! Он же дурит тебя…
– Не сыпь мне соль на раны!
– А нотариус зачем понадобился?
– Так, для понта! Может это произведет впечатление!
На следующее утро она передала Франте сто долларов в обмен на нотариально заверенную расписку, с которой пока было непонятно что делать. Пусть будет. Глядишь и пригодится.
Перед отъездом Юля обзвонила всех новых знакомых, поздравила с наступающими праздниками, навестила пани Анну, растрогав
– Веселе ваноце а счастны новы рок! (Веселого Рождества и счастливого Нового года).
Закончив дела, она с легким сердцем отправилась домой, в Россию. На носу были Новогодние праздники, и она хотела провести их с сыном, по которому очень соскучилась. Накупив подарков, она уехала.
***
Юля вернулась ближе к февралю.
Уезжать из дома совсем не хотелось. И очень трудно было объяснить родителям, что же она там делает одна и почему Иван уехал. Он, конечно, позвонил им и как-то объяснил, что происходит, но вопросов все равно оставалось больше, чем ответов, даже у самой Юли.
Очередная разлука с сыном была очень тяжела.
– Я все делаю для того, чтобы наша семья вновь была вместе, – успокаивала она себя, – но это мало утешало, и у нее перед глазами постоянно возникала сцена расставания в аэропорту, когда она с фальшивой улыбкой махала рукой родителям и видела слезы на глазах сына. Сама она потом сидела в самолете и беззвучно рыдала, глотая слезы. Нет, это было невыносимо!
Встреча с мужем получилась очень странной. Он встретил ее на Белорусском вокзале и проводил на самолет. По дороге заявил, что жить в Праге пока не собирается. Похвалил за сделанный ремонт и добавил:
– Это отлично! Я как раз собираюсь смотаться на новый год в Прагу с приятелем. Заодно и посмотрю.
Это вообще было полной ерундой. До этого, он ни словом не обмолвился о своих планах. Смотается на Новый год с приятелем? А как же она?
Когда Юля ехала назад, они снова увиделись, но получилось, что встретились больше для того, чтобы Иван просто привез очередные вещи, которые были нужны в Праге.
– Ты давай, прорывайся там, – напутствовал он ее, а я попозже … ну, словом, видно будет. И с Франтой не ругайся. Деньги у тебя есть, потом пришлю еще, пока у меня с этим очень сложно.
В общем, от встречи с мужем остался только неприятный осадок.
Дорога тоже выдалась не из легких. Юля везла с собой три огромные сумки. На каждой границе в поезде ее трясли так, что потом приходилось заново их собирать. Особенно, конечно, отличились наши таможенники. Суровая дебелая баба проверяла и прощупывала каждую вещь, вплоть до швов белья. Все дело было в том, что Юля везла с собой документы о продаже квартиры. И они попались той на глаза в самом начале осмотра.
– Лучше сами отдайте деньги, а то хуже будет, – без конца, как заклинание, бубнила она.
На все Юлькины заверения, что у нее нет этой суммы, все деньги давно вывезены, лежат в банке и даже частично потрачены, баба только недоверчиво хмыкала и продолжала свои разрушительные действия. Когда все барахло было прощупано и валялось вокруг в живописном беспорядке, таможенница, видимо раздраженная, что ее поиски не дали никакого результата, пригрозила
– Да что Вы меня все время пугаете, – не выдержала Юля, – прямо здесь в трусы полезете или для этого есть отдельное помещение?
Видимо что-то в ее голосе убедило ищейку, что у клиентки действительно есть только то, что она предъявила в декларации. Она махнула на обозленную Юльку рукой и, наконец, отцепилась.
Едва Юля успела кое-как рассовать все по сумкам, как поезд остановился на польской стороне, и появились следующие искатели контрабанды.
Опять пришлось потрошить свежеупакованные сумки и демонстрировать свое барахло.
– Панове, – обратилась она к таможенникам, – я еду в Прагу, в вашей стране даже на перрон не собираюсь выходить, скажите на милость, что вы ожидаете у меня найти? Я вам сама все покажу, только скажите, что ищем?
Полякам, в свою очередь, не понравилось, что она везет множество видеокассет. Они доставали одну за другой и раздраженно качали головами. Юля терпеливо ждала, пока ее о чем-нибудь спросят или в чем-то обвинят.
– Это промышленная партия, – наконец дождалась она.
– Порно? – последовал еще один вопрос.
На Юлю вдруг напал приступ безудержного смеха.
– Ой, простите, панове, простите …– бормотала она.
Поляки озадаченно ждали, пока русская пани успокоится.
– Это мои кассеты, – кое-как справившись со смехом, объяснила она, – я везу с собой старый, – во избежание новых недоразумений она подчеркнула слово «старый», – видеомагнитофон. Должна же я на нем что-то смотреть?
– А зачем так много? – с подозрением спросили ее.
Она только пожала плечами.
– Ладно, – согласились таможенники, теряя интерес к кассетам. Однако все-таки добросовестно пересмотрели все ее пожитки.
Оставив после себя полный погром, поляки удалились. Свои вещи Юлька везла в больших китайских сумках, которыми в ту пору пользовались челноки. Видимо это обстоятельство и вызвало недоверие.
– На всех не угодишь, – пробурчала Юля, – Откуда я знаю, что не понравится чехам? Не буду ничего убирать! Пусть все так и валяется до самой границы! Зайдут и сразу все увидят! Еще раз собирать и разбирать эти дурацкие сумки я просто не в силах!
Она так и сделала. Беспорядок никому не мог помешать, соседей у Юли не было.
По закону подлости, чехи вообще не проявили ни малейшего интереса к ее вещам. Так, заглянули в купе, полюбовались Юлькиным паспортом, где красовался постоянный вид на жительство и, пожелав счастливого пути, удалились.
– Тьфу ты, – снова осталась она недовольной. Но упаковывать сумки все-таки пришлось.
***
Дальше надо было продолжать учить язык, искать работу и вообще обживаться. За короткие каникулы в России она как-то отошла от этих проблем. Дома были такие привычные и понятные заботы, не было щелкающих зубами недоброжелателей-охотников за ее деньгами и душевным покоем, был привычный круг общения. Сейчас, по возвращении в свою прекрасно отремонтированную квартиру, она почувствовала себя спортсменом, за спиной которого вот-вот раздастся выстрел стартового пистолета. Впереди – беговая дорожка, никаких посторонних мыслей, только полная мобилизация сил.