Перелётный жених. Книга третья
Шрифт:
Он достал акустическую гитару – потемневшую от времени, исцарапанную, с бурыми точками по всей деке, словно ее посыпали тростниковым сахаром, и с перламутровыми кружочками, наклеенными вокруг голосника. Сел на ящик. Скрюченные пальцы пробежали по струнам.
– Да, так гораздо лучше, – хмыкнул музыкант. – У меня больше трех тысяч гитар. Нужно хотя бы раз в год сыграть на каждой, а то они обижаются. Ты кто такой, мэн?
– Я, – Лев растерялся, вспомнив предупреждение о паранойе старых рокеров. – Э-эм… Я друг Кати.
– А! Катя – прекрасная девушка. Ты русский?
– Ага.
– Русские
– Ну, не то, чтобы лично, – пошутил Лев.
Музыкант не заметил иронии, он растворился в мелодии, порхал, как бабочка с цветка на цветок, потом беспечное насекомое подхватили крылья ветра, и это было улетно, а дальше зажужжал шмель, только раза в три медленнее, чем у Римского-Корсакова, наверное перебрал забродившего нектара на солнечной полянке.
Неожиданно музыка оборвалась.
– Ты был в Москве, мэн? – придирчиво спросил старый рокер.
– Я там живу вообще-то, – вздохнул Лев.
– Знаешь, мне понравилось в Москве. Город, переполнен чудесами, – музыкант тряхнул седой гривой и стал наигрывать что-то свое. – Я вышел как-то ночью из гостиницы и просто шел по улице. Не знаю куда. Не знаю зачем. Рядом со мной брела лохматая черная псина. Сначала я думал, что она просто пробежит мимо, мэн. Остановился. Собака тоже остановилась. Пошел дальше и она пошла рядом. Я долго разговаривал с ней и к утру понял, что это – добрый дух.
– Разве добрый дух может быть черным? – удивился Лев.
– Ты расист? – подозрительно спросил музыкант.
– Нет, ну какой я расист? Я однажды чуть не женился на негритянке.
– Я тоже, мэн. У каждого в жизни бывает такой момент…
– Просто это странно, – перебил Лев. – Добрый дух должен являться в белоснежном сиянии. На худой конец, в небесно-голубом. Или в золоте.
– А злой вряд ли отпустил бы меня живым, – с сомнением в голосе пробормотал старый рокер.
Он играл еще минут десять, не обращая внимания на нежданного зрителя. Слушая старый блюз, Лев задумался о том, каким же он был идиотом, когда уехал от Саши, и еще много лет до этого. Идиотом не в смысле Достоевского, а в смысле Кащенко.
– Ты знаешь, что такое иллюзии? – спросил музыкант, не переставая играть. – Я все знаю про это дерьмо, мэн. Иллюзии не спрашивают, хочешь ты их видеть или нет. Появляются в самый неподходящий момент, когда тебе это меньше всего нужно. Иногда они радуют, врать не стану, но чаще ведут к погибели. А знаешь почему?
Пальцы застыли на струнах, подчеркивая драматичность момента.
Лев покачал головой.
– Потому, что мы часто путаем, где иллюзии, а где реальность, – музыка зазвучала снова. – Научись отличать одно от другого, и – все.
– Что – все?
– Все. Ты счастлив, мэн.
Еще один философ, блин. Легко быть счастливым, когда ты взобрался на вершину, когда тобой восхищается весь мир, и ты можешь позволить себе делать лишь то, что хочется – бренчать по струнам любой из трех тысяч гитар, чтобы они не заскучали…
– Я знаю, о чем ты думаешь, мэн, – улыбнулся музыкант. – У меня три тысячи гитар, а у тебя ни одной. Несправедливо, согласен. Вот, держи, теперь она твоя.
Лев сразу забыл
– Спасибо, мэн! – выдохнул Лев. – А можно автограф?
Он поднял глаза и осекся.
В грузовом отсеке никого не было.
Лев Мартынов:-/ учится отличать иллюзии от реальности
24 мая, 19:10
Харбор-Бридж, Сидней
Доступно: всем
С высоты птичьего полета сиднейская обсерватория напоминает лицо инопланетянина из первых космических фильмов: два зеленых купола, будто глаза навыкате, башня – то ли длинный нос с желтой бородавкой, то ли щупальце для улавливания эмоций землян, серебристые губы-лезвия острых крыш с торчащими клыками печных труб. Взглянешь из летающей тарелки – сразу понимаешь, что можно приземлиться. Здесь все свои, не обидят.
Лев пробыл в Сиднее всего пару часов, но уже не сомневался, что город заселили пришельцы. Настолько нетипично вели себя прохожие.
Ну, во-первых, его не узнали. Австралийцы не разглядывают людей, не сверлят глазами лица, а смотрят себе под ноги, чтобы не споткнуться об утконоса, перебегающего дорогу. А может это комплексы такие у тех, кто ходит по южному полушарию планеты – люди опасаются, что однажды сила притяжения накроется медным тазом и все упадут в космос. Вот и поглядывают вниз, чтобы убедиться, что подошвы сапог плотно прижаты к Земле.
Во-вторых, местные жители не шарахались от перевозбужденного незнакомца, который приставал с расспросами и навязчивыми просьбами. Ему спокойно давали телефон, чтобы названивать Саше снова и снова, Безрезультатно. Девушка не взяла трубку, но тут уж австралийцы не виноваты. Зато удалось отыскать в соцсетях знакомого серфингиста, который как раз коротал день в Сиднее – вот удача! Встречу назначили около обсерватории.
Сидя на красивом холме, в ожидании приятеля, Лев смотрел на гавань. На синюю-пресинюю воду залива, которую бороздят степенные прогулочные лайнеры цвета сливочного мороженого и суетливые яхты с косыми парусами. Вдалеке распускалась жестяная лилия знаменитого на весь мир оперного театра.
Удивительно…
Британцы двести лет высылали в эту колонию преступников и смутьянов, которые мешали жить чопорным леди и джентльменам. Сюда, в поисках лучшей доли, стекались разорившиеся купцы и незаконные отпрыски дворянских семей, даже не помышляющие о наследстве. Мошенники, проститутки, контрабандисты, скопившие небольшие капиталы, бежали с лондонских улиц и становились уважаемыми землевладельцами на новом континенте. Кто еще? Карточные шулеры, утратившие ловкость пальцев из-за артрита. Двоеженцы, решившие начать все заново с третьей женой. Священники, лишенные сана за, поди теперь угадай, какие грехи. Дезертиры, уставшие от европейских войн. Старатели, охваченные золотой лихорадкой. Авантюристы всех мастей. И представьте себе, этот сброд сумел-таки построить рай на краю света.