Перемена мест
Шрифт:
— Никаких имен, — предостерег я. — Подробности при встрече.
— Да что еще стряслось? — поинтересовался Баранов. — Если честно, я бы еще поспал часик-другой. Может, дело не убежит?
— Послушайте, Дима, — проговорил я с расстановкой. — Вы помните, что за анекдоты вы нам в тот вечер рассказывали?
— Анекдоты? — в некотором обалдении переспросил Дима. — Ах да, про «Поле чудес» и боро…
— Очень хорошо, что вспомнили, — невежливо перебил я. — Ну, так если вы желаете выслушать ЕЩЕ ОДИН анекдот с тем же героем, мы с вами должны непременно увидеться. И немедленно,
— Анекдот смешной? — деловито поинтересовался Дима. Недовольство из его голоса уже улетучилось. Парень быстро соображал, реакция у него была хорошая.
— Анекдот, увы, не смешной, — ответил я. — Скорее, страшный. Помните стишки такие? «Звездочки в ряд и косточки в ряд»…, «Дяди в подвале играли в гестапо»… Примерно вот в таком духе. Устроит?
— Где мы встретимся? — с ходу взял быка за рога Дима. — Но только если ваш анекдот будет недостаточно страшным…
— Не сомневайтесь, — честно сказал я. — У вас волосы дыбом встанут. А встретимся мы вот где… Минутах в десяти хоть бы от того места, где мы с вами впервые увиделись, есть известная площадь. И там неподалеку памятник… Поняли?
— Вроде бы, — подумав, откликнулся Баранов. — Последний довод королей?
Я удовлетворенно хмыкнул. Если даже Димин номер на контроле, наш обмен этими репликами может показаться белибердой. Такой же белибердяевщиной, как и спор лысого с усатым в магазине «Евгений Онегин». На самом же деле все было элементарно просто. Последний довод королей — это пушки. Следовательно…
— Угадали, — согласился я. — Жду вас там минут через сорок.
— Оружие брать? — молодцевато поинтересовался Дима. — У меня, правда, только шариковая ручка с выкидным стержнем…
— Я вам дам парабеллум, — обнадежил я и повесил трубку.
Дима Баранов появился у памятника Пушкину на Тверском даже раньше намеченного срока, однако я подошел к нему, только когда понял, что никакого хвоста за ним нет. То, что Дима пока не засветился, было для меня сегодня большим подспорьем. Значит, и его профессиональные контакты не под наблюдением. Славно, очень славно.
— Вас и не узнать, Яков, богатым будете, — улыбкой приветствовал меня Дима, опознав, в конце концов, в блондинистом плейбое детектива Штерна.
— Спасибо, коли не шутите, — ответил я. — Сегодня я уже слышал эти слова от одного господина из компании «ИВА». Правда, господин тот скоропостижно скончался. Хотел сделать дырку в детективе Штерне, но сам случайно попал под автоматную очередь…
— А нельзя ли все с самого начала? — предложил Баранов. Он больше не улыбался. — Я что-то не въезжаю пока.
— Извольте, — согласился я и рассказал все с самого начала. Как я всю эту историю себе представлял.
Мой монолог занял минут двадцать, и за это время журналист Дима израсходовал полпачки сигарет — зажигал, затягивался пару раз, машинально выбрасывал начатую сигарету, снова доставал из пачки. Вид у него был ошарашенный, как у посетителя комнаты ужасов в ЦПКиО.
— А почему вы доверились мне, Яков? — спросил он, когда я закончил и тоже наконец позволил себе сигарету. — Вдруг я тоже из ТЕХ?
— Едва ли, — ответил я. — Я просмотрел несколько ваших последних
— Польщен, — кивнул Баранов. — Но как-то все это… слишком невероятно! Слишком масштабно. В России ТАКОГО делать не умеют. У нас любят тяп-ляп, подешевле, лишь бы держалось. Вот оно и не держится.
— Прогресс, Дима, — объяснил я. — Общество потребления на марше. У отдельных людей появляются такие деньги, что вполне достаточны для любого фокуса в масштабах Руси. У НЕГО, как вы догадываетесь, именно такие деньги есть. Триллион на триллионе сидит и триллионом подгоняет.
— Согласен, — проговорил Баранов. — И все-таки…
— Ладно, — сказал я. Мы забрались в мою новую машину, и я сперва продемонстрировал Диме винтовку М-16 в картонном тубусе, потом кое-какие документы, найденные в салоне, а напоследок я вывел на дисплей компьютера текст с той самой дискеты.
— Понятненько… — пробормотал Баранов, глядя в экран.
— Двух бывших хозяев этой машины показать вам, дорогой Дима, не могу, — сообщил я. — Это как раз тот случай, когда покойники обеспечивают безопасность живых. В нужное время и в нужном месте.
Баранов изучил содержимое дискеты и откинулся на спинку сиденья.
— Я вам почти поверил, Яков, — задумчиво проговорил он. — Но чтобы ЕГО остановить, нужно больше фактов. Шум можно поднимать, когда на руках есть весомые аргументы.
— Хорошо, — не стал спорить я. — Поехали. Я предоставлю вам аргументы, но тогда уж донести их до ваших друзей и убедить их — будет вашей и только вашей задачей.
— Идет, — с готовностью согласился Баранов, и мы поехали.
Первым нашим адресом был самый фешенебельный в столице Дом моделей — «Ласточка» на Смоленском бульваре, детище Его Портновского Величества Ярослава Цайца. Сам Ярик, по обыкновению, гостил в Париже и еще не вернулся от Кардена, но маэстро нам и не был нужен. Мы искали только потешного старичка, которого я однажды засек по ТВ, в новостях тринадцатой канала. Проникнуть в «Ласточку» нам не составило большого труда — я размахивал МУРовским удостоверением, а Дима изображал молчаливого мальчика-ассистента. Зато отыскать старичка удалось нам далеко не сразу: сначала нас послали на третий этаж, в раскроечную, потом в подвал — в примерочную, и только в зале модельеров наш герой был найден. Старичок, склонившись над столом с раскроем, фантазировал с ножницами в руках; он невнятно напевал под нос какую-то незнакомую песенку.
— Вы — мастер Либерзон? — сурово проговорил я, изображая неумолимого стража закона.
— Я Либерзон, я, — встревожился старичок. — А что такое? Если вы насчет лицензии, то Ярослав Михалыч сейчас в Париже, но все бумаги, все накладные, я вас уверяю… У нас серьезная фирма. У нас члены правительства одеваются, кинозвезды, депутаты Думы…
— Вот именно, — самым мрачным тоном перебил я. — Распространяете, понимаешь, дезинформацию о наших народных избранниках! Депутат Коломиец уже обратился к нам с жалобой…