Перемена мест

Гурский Лев Аркадьевич

— А кто такой Свердлов? — поинтересовался Баранов. — И что такое довести до конца работу?…

— Полагаю, что Свердлов — ваш покорный слуга, — скромно пояснил я. — Хозяева бывших владельцев этой машины любят придумывать очень простенькие прозвища, чтобы все было понятно. Меня зовут как? Яков. Значит, буду Свердлов, для удобства…

— Погодите, Яков Семенович, — не дал мне договорить Баранов. — А какую-такую работу по вам нужно срочно завершить?

Я небрежно мотнул головой в сторону футляра с винтовкой.

— Помните,

Дима, что я вам рассказывал о разговоре с бородачом? Вас прикончат либо ваши, либо наши. Как видно, они уже знают, что ребята из «ИВЫ» облажались, и вынуждены сами заштопывать брешь. Теперь я официально покойник, и я надеюсь побыть в этом качестве хотя бы сутки.

Баранов помрачнел:

— Да уж, попали мы в переплет…

— Вы еще можете сойти с этого поезда, — предложил я Диме. — Это действительно очень опасно. Не хочу специально вас подставлять. Еще есть время, подумайте… Я пойму и не буду в претензии.

Журналист Дима обиженно фыркнул:

— С ума сошли! Кто же по доброй воле от такого материала откажется? Раз уж вы меня втянули, то от меня не отвертитесь. В случае удачи — эксклюзив мой, имейте в виду. Я и ребятам своим то же самое скажу…

Я улыбнулся:

— Кушайте на здоровье. Только не подавитесь.

— Это они у нас подавятся, — серьезно произнес Баранов. — Ну, куда теперь? Рискнем в Думу?

— Почти, — ответил я. — В ветеринарную лечебницу. А по дороге заедем еще в одну похоронную контору. Не возражаете?

— Полный набор удовольствий, — пробормотал Дима. — А кладбище в нашу программу не входит?

— Как знать… — философски сказал я, заводя мотор. — Рано или поздно кладбища не избежать. Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. Это, кажется, Экклезиаст.

— Спасибо, утешили, — кисло произнес Баранов. — Ну что, едем в морг?

Я свободной от руля правой рукой похлопал Диму по плечу:

— Всего лишь в погребальную фирму с хорошим названием «Норд». Для справки: норд — означает север. Ничего страшного.

— Вреден север для меня, — машинально отозвался Баранов. Кажется, и у него голова была набита цитатами на все случаи жизни.

Когда мы притормозили во дворике «Норда» почти у самых дверей, утренний наряд на земляные работы был уже отобран и полдюжины бомжей кучковались у входа просто так, на всякий случай. На лишний билетик. Увидев наше авто, они благоразумно отступили, сообразив, что мы с Димой — им не конкуренты. Однако после того, как я вышел из машины, трое — по меньшей мере — бомжей опешили. Они еще помнили меня как чернявого новичка в таком же непотребном, как и у них, одеянии — рядового соискателя должности третьего могильщика. Теперь же перед их взорами предстал богато одетый господин, да еще и на иномарке, и вдобавок блондинистого вида.

— Эй, — несмело проговорил один из бомжей, готовый к немедленному отступлению. — Это ты, что ли?

Ты кто?

Я окинул критическим взглядом эту невостребованную рабочую силу. Конечно, Миша Алехин уже отобрал для «Норда» на сегодня тех, что получше. Но, может статься, понадобятся и эти. Времени мало, придется лопать, что дают.

— Кто я? — повторил я как бы в глубоком раздумье. — Я — ваш счастливый выигрыш в Спортпрогноз. А может, я — ваша белая горячка. Смотря как себя будете вести. Если хотите сегодня попасть в наряд сверх плана, ждите здесь и час, и два, пока за вами не приедут.

Бомжи оживленно переглянулись.

— Аванс бы… — слегка уже обнаглев, протянул все тот же бомж.

Я немедленно показал ему кулак:

— Хватит аванса?

Бомжи потупились: это слово в международном языке жестов они знали.

— И учтите, — твердо добавил я. — Если кто-то из вас примет до работы, разговор с ним будет короткий.

— Мы его снимем с пробега, — с суровым видом поддержал меня журналист Дима. А затем мы, не тратя больше слов, прошли в дверь «Норда» и постучались в кабинет Алехина.

Мы успели вовремя. Мишка уже одевался в свой кожаный эсэсовский плащик и явно хотел улизнуть по своим делам. Однако, увидев нас, отложил эти намерения.

— Привет! — сказал он мне и вежливо кивнул Баранову.

— Дима, это спец похоронного бизнеса Михаил Алехин, — поздоровавшись, представил я. — А это, Мишук, ведущий журналист Москвы Дмитрий Баранов, корреспондент всех газет.

— Всех газет, кроме «Державы» и «Вечера», — счел нужным уточнить Дима. — В фашистские газеты я, извините, не пишу…

— Да и я их, извините, не читаю… — в тон ему отозвался Алехин.

— Вот и познакомились, — подытожил я. — Теперь к делу…

За пятнадцать минут я, не вдаваясь в подробности, изложил Алехину все то, что знал, о чем догадывался и чего боялся. Мишкина реакция была предсказуемой.

— Вы оба спятили, — проговорил он.

Тогда Баранов прокрутил ему пару записей со своего диктофона, а я показал кое-какие бумажки, обнаруженные в трофейной машине.

— Там еще винтовка есть, — заключил я. — Та самая, из которой Черника убили. Если не веришь, могу принести показать…

— Вы спятили, ребята, — произнес Алехин, но уже другим тоном. Почти ласковым, каким общаются с самоубийцами, уже стоящими на карнизе. — «ИВА» вас раздавит, пискнуть не успеете. Слышали последнюю новость? Дума приняла новую поправку к Конституции, подавляющим большинством, между прочим. Теперь спикер нижней палаты будет у нас вроде вице-президента. Чуть что с Президентом — и спикер у руля всей Руси. Как вам новость?

— Ожидалась, — кивнул я. — И спикера, конечно, теперь переизбирают?

— А вы как думали? — криво усмехнулся Алехин. — По телевизору сказали, что голосование будет завтра. Соберут полный кворум, и тогда…