Переменная облачность
Шрифт:
– В переводе с ирландского – «принцесса изобилия».
– «Непревзойдённый и единственный».
– Что?
– «Непревзойдённый и единственный». Так переводится моё имя. – Фарид улыбнулся. – Ну, а теперь идём дальше, нам на второй этаж.
Они вошли в небольшой подъезд со стеклянной дверью. Поднимаясь по ступенькам, Лула на всякий случай оглянулась на выход. Но, дойдя до небольшого холла на втором этаже, окончательно успокоилась, – это был холл рекламного агентства. Она сама не раз бывала в таких. На стенах красовались фотографии
Напротив двух солидных кожаных диванов располагался небольшой ресепшн. Фарид подошёл к нему и попросил сидящую за стойкой девушку позвать Лео. Потом обернулся к Луле:
– Всё нормально, он сейчас к нам подойдёт. Давай присядем.
– Фарид, хочу поблагодарить тебя.
– Не стоит.
– А вдруг ничего не выйдет? Получится, что я потратила твоё время зря.
– И своё время, – улыбнулся Фарид.
– Но ты сделал это для меня. И я тебе благодарна.
– Ну-ну, перестань. Я всегда готов помочь людям, особенно таким милым, как ты.
Из соседней комнаты вышел высокий худой парень. Лула окинула его цепким взглядом фотографа: небольшой острый нос с горбинкой, чёрные глаза, густые брови, тонкие губы. Тёмные волнистые волосы уложены назад, но одна непокорная прядь норовит упасть на глаза. Одет, более чем просто: чёрная футболка, чёрные джинсы и тёмные кроссовки Vans.
– Привет, Фарид, – мужчины обнялись.
– Привет, друг мой. Это та девушка, о которой я говорил тебе.
Парень в чёрном внимательно посмотрел на Лулу. Девушка слегка наклонила голову:
– Я – Лула.
– Принцесса изобилия, – торжественно заявил Фарид таким тоном, будто они были знакомы с ней тысячу лет.
– Я – Лео, – откликнулся парень в чёрном и привычным жестом поправил сбившуюся прядь на лбу, – как я понял, ты хочешь продать свой фотоаппарат?
– Верно, – девушка указала на свою большую сумку на диване.
– Давайте пройдём ко мне, и посмотрим, что там у тебя.
Он протянул руку, чтобы взять сумку, но Лула опередила его, шагнув к дивану:
– Я сама.
– Не доверяешь? – Лео приподнял бровь.
– Скорее ценю то, что мне дорого.
Лео понимающе кивнул и жестом позвал следовать за ним. Кабинет его, куда зашли Лула и Фарид, оказался таким же простым: белые стены, тёмный паркет, у окна – стол, заваленный фотографиями и разными каталогами. Над столом висела люстра-шар из хромированных проводков со светодиодами на концах. Эта люстра напомнила Луле о сладкой вате, которую она так любила в детстве. С другой стороны комнаты располагался кожаный диван, похожий на те, что стояли в холле. Рядом с диваном помещался стеклянный журнальный столик со следами от кофейных чашек. В кабинете стоял дурманящий аромат крепкого кофе, и ей страстно захотелось выпить чашечку.
– Садитесь на диван. Кофе? – гостеприимно спросил Лео.
– Нет, – ответила Лула, – как-нибудь в другой
Сев на диван, девушка вынула из сумки заветный Nikon. Достала вслед за ним два объектива, аккуратно завернутые в чёрную бархатную ткань. Разложив свои вещи на столе, притихла, задумчиво переводя взгляд с одной детали на другую.
– Любишь фотографировать? – вдруг спросил Лео, рассматривая фотоаппарат.
– Люблю. Это, пожалуй, единственное, что у меня хорошо выходит.
– Почему же тогда продаёшь?
– Хочу сменить профессию, – сухо ответила Лула.
– Надоело?
– Да.
– Сколько хочешь за свою аппаратуру?
– Не знаю, – Лула даже растерялась. – Ещё не думала об этом. Просто потребовались деньги. Но я могу посмотреть, сколько это стоит на сайтах. Я сделаю скидку. Оборудование в отличном состоянии, я сама всё чистила. Пикселя не найдешь битого.
– Ты хочешь продать всё?
– В смысле?
– Я имею в виду полный комплект: объективы, фотоаппарат, карты памяти, сумка? Считаем всё вместе?
Лулу осенило – она ведь может продать только объективы. Вырученной суммы вполне хватит на первое время.
– Нет, мне бы хотелось продать только объективы.
– Странно, Фарид говорил мне о полном комплекте.
– Да, мы говорили именно о фотоаппарате. Об этом бинокле речи не было, – Фарид указал пальцем на объектив Nikon последней модели, объект вожделения любого профессионального фотографа.
Лула замялась:
– Сказать по правде, Фарид прав. Мы с ним говорили именно о комплекте. Но я подумала… это ведь всё, что у меня сейчас есть. И если бы не острая нужда, я бы вряд ли решилась продать его. – Она бережно взяла Nikon в руки, погладила его и стала качать, словно младенца. – Знаете, эта вещь мне очень дорога. Если бы вы купили у меня только объектив…
– Думаешь, я беру его для перепродажи? – перебил её Лео. – Я не хочу забирать у тебя самое дорогое. А я вижу, как эта вещь дорога тебе. Но понимаешь, по воскресеньям я даю уроки фотографии, и один парень спрашивал меня о точно такой вот модели Nikon. И я подумал, что мог бы помочь и тебе и ему. Но это твой фотоаппарат. Ты сама вправе решать, продаёшь его или нет. Только учти: твои объективы без самой зеркалки ему не нужны.
– И что же мне делать? – Лула погрустнела.
– Не хочешь продавать? – Лео смотрел на неё с улыбкой, выжидающе.
– Нет.
– Что ж, не продавай. Я прекрасно понимаю тебя.
Девушка задумалась. Её нежелание расставаться с дорогим фотоаппаратом наталкивалось на суровые реалии жизни, – у неё не было денег. И с этими реалиями нужно было считаться.
– Сколько ты можешь заплатить? – нехотя выдавила она.
В комнате повисла тишина. Лео думал о чем-то своём. Потом попросил минутку и, усевшись за рабочий стол, стал ковыряться в компьютере.