Переносная дверь
Шрифт:
– И вообще, – сказал наконец чемпион по теннису, – хватит про меня. Как насчет вас? Много путешествуете?
– Не очень, – промямлил Пол. – В позапрошлом году мы ездили на две недели с палатками в долину Луары.
Чемпион по теннису энергично закивал.
– Разбивать лагерь – это хорошо, если браться за дело всерьез. Нельзя утверждать, будто знаешь какое-то место, пока не поживешь там в походных условиях: не поспишь в лесу или в амбаре, питаясь тем, что сам найдешь. Пару месяцев назад я былна Борнео, а всех лодочников, которые повезли нас вниз по реке, к несчастью,
История про Борнео оказалась еще длиннее, чем про Ташкент, и через полторы минуты Пол потерял нить повествования, отчего слушать стало проще. Появление третьей порции риса с кусочками добавило еще несколько минут, и еще прежде чем чемпион по теннису закончил, они перешли к кофе. Тут чемпион посмотрел на часы и сказал:
– Проклятие, без пяти два. Пора возвращаться.
Он вскочил, и тут же рядом материализовался официант, чтобы подать ему пальто. Пока тот с элегантной непринужденностью самурая, возвращающего в ножны катану, надевал рукава, Полу показалось, что под левым локтем у чемпиона что-то оттопыривается – вполне возможно, наплечная кобура (или, что равно вероятно, старый громоздкий мобильник, дамская туфелька, два фунта краковской колбасы).
Когда они подошли к двери в офис, Пол не забыл, как учила его мама, вежливо сказать: «Большое спасибо», а потом галопом пронесся мимо стойки рецепции направляясь в собственный кабинетик. По всей видимости, он хотя бы немного освоился, так как пункта назначения достиг, всего три раза ошибившись коридором, и возвращаться назад пришлось лишь однажды.
Худая девушка за все это время как будто не сдвинулась с места. Бумажная гора перед ней несколько уменьшилась, но ненамного.
– Вы промокли, – заметила она, когда он вошел.
– Там дождь идет.
– Тогда почему вы не взяли пальто?
– Забыл.
– А.
Пол сел. Да будь он проклят, если поделится своей захватывающей встречей с этой мрачной дрянью! Но, с другой стороны, он должен кому-то рассказать, иначе его просто разорвет на части.
– Ни за что не догадаетесь, что я только что делал, – сказал он.
– Скорее всего нет, – ответила она, не поднимая глаз. – Если вы не против, я очень занята.
Пол нахмурился.
– Вы ленч ели? – спросил он.
– Нет. Я не ем ленч.
Он не мог поверить своим ушам.
– Вы проработали весь перерыв на ленч?
– Да. И что с того?
– О, ничего.
– Вы хотите сказать, я работала лишний час напролет и все равно безнадежно от вас отстаю. Ну и что, подумаешь!
Шмыгнув носом, она утерлась манжетой.
Полу хотелось сказать: «Я совсем не это имел в виду, и вы это знаете», – но он промолчал, потому что если она и так все знает, то какой смысл возражать? Бросив на худышку обиженный взгляд, который она умудрилась не заметить, он вернулся к работе. Он почти уже полностью погрузился в бумаги, понемногу приближаясь к «смерти собственного я», состоянию подобному трансу, достижимому лишь
– Только не говорите мне, что старший партнер пригласил вас на ленч в отель «Ритц».
Нечасто ему бросали такую подсказку, и вообще все время, что они провели вместе, она вела себя на редкость недружелюбно.
– Сомневаюсь, что он старший партнер, – мягко отозвался Пол. – И это был не «Ритц», а неплохой узбекский ресторанчик за углом. Более или менее настоящий ковурма плов, если, конечно, закрыть глаза на тепличный барбарис.
Ее голова дернулась, будто у пассажира в момент автокатастрофы.
– Вы ходили на ленч с одним из партнеров?
Пол кивнул.
– С мистером... – Он покопался на задворках памяти в поисках имени. – С мистером Червеубивцем, хотя он предпочитает, чтобы его звали просто Рик.
Темно-карие глаза худой девушки сделались круглыми, точно блюдца.
– Почему?
– Прошу прощения?
– Почему он пригласил вас на ленч? Пол пожал плечами:
– Понятия не имею. Возможно, из вежливости или хотел понравиться.
Она поглядела на него с сомнением:
– Придумайте что-нибудь получше.
– Ну, правду сказать, – ответил Пол, – думаю, это и есть истинная причина, потому что большую часть времени он говорил о себе.
– А. – На сей раз это было другое "А". Такое "А" люди говорят, когда им не все равно. – И что же вы узнали?
Пол прикусил губу.
– На самом деле немного, – признался он. – Он рассказал мне длинную историю о том, как бился на дуэли в Самарканде, а потом еще более длинную про то, как жил на природе на Борнео. Думаю, он много путешествует, – добавил Пол, желая продемонстрировать свои аналитические способности.
– И это все?
– Еще ему очень нравится звучание собственного голоса.
– И вы не выяснили, чем, собственно, занимается эта шарашка?
– Эм-м, нет.
– А.
Если между ними и мелькнула крохотная искорка общения, точно вспышка молнии, соединяющая Бога и Адама на потолке Сикстинской капеллы, она только что погасла, не успев разгореться. «А жаль», – подумал Пол и вернулся к своим таблицам, безмолвно проклиная мистера Червеубивца за его беспричинную и непрошеную доброту. Но не успел он снова даже приблизиться к трансу, дверь открылась и вошла красавица.
– Привет, – улыбнулась она Полу, по всей видимости, не обращая решительно никакого внимания на худую девушку.
Вот улыбаться ее уж совсем никто не просил. – Я Трейси, секретарь Каза, мистера Сусловица. Он прислал вам вот это.
«Этим» оказалась карта – чудесная, изумительная карта, истинный шедевр каллиграфии и чертежного мастерства в миниатюре. Подписи были очень мелкими, но при этом совершенно четкими, чертежи (показывающие все четыре этажа) – безупречными, и все до последней детали тщательно обозначено – коридор, окно, огнетушитель, «NB: эта дверь открывается вовнутрь». Едва заметный блеск чернил говорил, что ее нарисовали только что – для него. К карте была прикреплена записка: