Переосмысление заикания
Шрифт:
Далее Джордж имеет дело с твердой согласной [k] в слове «can» («можете»). Проблема не только в том, что у него когда-то были проблемы с [k], но и в том, что он боится, что мистеру Петерсу не очень-то понравится, что разговор должен быть прерван. Расслабиться становится еще более трудно. Эмоции Джорджа снова прыгают на [t] в слове «tell» («сказать»), но настоящий пик эмоций приходится на [t] в слове «time» («времени»).
Почему это
Слово «time» («времени») не просто начинается со «страшного» звука [t], оно еще и завершает мысль. Как только он скажет «time», мистер Петерс будет знать, что у Джорджа есть проблема со временем и ему хочется уйти со встречи. В предвидении раздражения мистера Петерса и того, насколько же ничтожным и нелюбимым он почувствует себя после сказанного, Джордж ступорит на [t] и только с третьей попытки ему удается вытолкнуть это слово.
Удивительно то, что все это происходит, а Джордж ничего этого не осознает. Но Джордж не понимает и многого другого. Он не осознает своих чувств по отношению к авторитетам и того, насколько те его пугают. Не отражает того, что принуждает себя угождать другим, чтобы быть уверенным в том, что всем он нравится.
Самое главное, что Джордж не осознает того, что его ум запрограммирован на постоянную обработку своего опыта, на непрерывную оценку факторов, способствующих улучшению здоровья и выживанию, а также факторов, представляющих угрозу. На самом деле утверждает НЛП, мы обрабатываем более двух миллионов бит информации, поступающей от наших сенсоров каждую секунду. Эта информация стирается, искажается и обобщается в ходе приспособления ее к нашим нуждам. Энтони Роббинс (Anthony Robbins), будучи мотивирующим оратором, говорит: «Все, что делаете вы и делаю я, делается либо для того, чтобы избежать боли, либо для того, чтобы удовлетворить желание получить удовольствие». Возможно, это звучит слишком примитивно, но практически вся жизнь строится таким образом. Просто человеческий разум за мудреными словами стремится спрятать эту основную мотивацию.
Никогда не бывает такого, чтобы дорожка эмоций отсутствовала. Иногда это запись покоя, например в моменты глубокого расслабления. Но дорожка пишется всегда, чтобы увести вас от вещей, которые могут причинить боль, и привести к тому, что, вероятно, доставит вам удовольствие.
Эти выводы я сделал в процессе наблюдения за зависимостью между эмоциями и речевыми ступорами. Давайте теперь посмотрим на еще один ключевой аспект загадки: способ хранения нашего опыта.
Когда я начал лучше понимать динамику ступоров и стратегии, используемые мной, чтобы выбраться или избежать ступора, поведение, которое обычно казалось таким странным, больше таковым уже не выглядело. И это произошло в тот момент, когда я натолкнулся на концепцию инграммы, которая представилась мне очень правдоподобным объяснением непредсказуемого характера этих самых чертовых ступоров.
Инграмму можно определить как подробную, до мельчайших деталей, запись каждого воспринимаемого события в данный момент времени: что-то вроде органической голограммы, которая содержит всю информацию с пяти сенсоров – зрения, слуха, запаха, вкуса и осязания, а также запись всех мыслей, возникших в тот момент. Эта совокупность соответствующих сигналов впечатывается в ткани на клеточном уровне. Будучи неразрывно слит с телом, этот набор ведет себя как единое целое.
Вот пример инграммы. Вы находитесь в торговом центре, покупаете пару джинсов и вдруг
Спустя десять минут вы, как очевидец происшедшего, даете показания об инциденте сотрудникам службы безопасности торгового центра. Вы приблизительно называете его рост и вес. Вы описываете, как можете, его татуировку, то, как выглядела джинсовая куртка, в которую он был одет. Возможно, ваше самообладание было достаточным, чтобы заметить его обувь и цвет волос. Но есть еще много других впечатлений, о которых вы не говорите. Частично потому, что они вам не представляются такими уж важными, частично потому, что вы сознательно не обращаете на них внимания. Все эти переживания переплетены вместе в единую инграмму.
Например, в магазине в тот момент звучала песня в исполнении Мэрайи Кэри. Если бы кто-то спросил, то вы, вероятно, не смогли бы вспомнить такой детали, но ваше подсознание записало песню как часть инграммы. Когда грабитель шел мимо вас, ваше обоняние поймало запах моторного масла от пятна на его штанах. Ваше подсознание зафиксировало его грубое лицо и то, что у него есть небольшой шрам внизу на подбородке. Это тоже часть инграммы. Ваши глаза записали резкое освещение магазина, образуемое прозрачными сферами. Частью инграммы был также шум толпы в торговом центре, эмоциональная окраска криков кассирши, ощущения полового покрытия под ногами, напряжение в ногах и в теле, ваше ощущение жажды. И, конечно, там же и все ваши эмоциональные реакции: страх, паника, неровное дыхание, тяжесть в шее, спазм в желудке. Все эти восприятия и многое другое были записаны и собраны в инграмму.
Почему все это важно? Это важно, потому что инграмма играет значительную роль в стратегиях выживания вашего организма и сознания. Особенно серьезную роль она играет для миндалевидного узелка в мозге, который представляет собой хранилище нашей эмоциональной памяти.
Этот узел назван миндалиной и относится к лимбической системе, самой примитивной части мозга, которая имеет компоненты возрастом в сотню миллионов лет. Ее функция – реагировать: она отвечает за то, чтобы быстро включать реакцию типа «бей-беги» всегда, когда организм (то есть вы) чувствует угрозу.
Миндалина связана не только с вегетативной нервной системой, которая отвечает за физиологические рефлексы, как, например, за ритм сердечных сокращений и частоту дыхания, но и с областями мозга, отвечающими за обработку информации органов чувств. У нее есть особая высокоскоростная магистраль к глазам и ушам, дающая доступ к сырым необработанным сенсорным данным. Она похожа на нейронный центр с заземлением, который заливает огонь при малейшей опасности. Короче говоря, миндалина предназначена для обхода высших, сознательных отделов мозга, контролирующих когнитивную обработку, так что мы имеем возможность сначала действовать, а потом думать.