Переписка 1826-1837
Шрифт:
Veuillez recevoir. Mon Général, l'hommage de ma haute considération.
Votre très humble et très obéissant
serviteur Alexandre Pouchkine.
7 mai 1830 Moscou. [357]
Милый Пушкин, поздравляю тебя, наконец ты образумился и вступаешь в порядочные люди. Желаю тебе быть столько же счастливым, сколько я теперь. Я отец дочери Елизаветы. Чувство, которое надеюсь и ты будешь иметь, чувство быть отцом истинно поэтическое, [однако] не постигаемое холостым вдохновением. Но всё это всторону. Доволен ли ты продолжением Газеты? Булгарин поглупел до того от Видока, что уехал ранее обыкновенного [358] в деревню. Но подл по прежнему. Он напечатал твою эпиграмму на Видока Фиглярина с своим именем не по глупости, как читатели думают, а дабы тебя замарать. Он представил ее правительству, как пасквиль, и просил в удовлетворение свое позволения ее напечатать. Ему позволили, 91 как мне объявил цензор, похваля его благородный поступок, разумеется не зная, что эпиграмма писана не с его именем и что он [сообразя] поставил оное только из боязни, чтобы читатели сами не [приписали [это] ее к] нашли ее эпиграммою на него. Не желая, чтобы тебя считали пасквилянтом, человеком, делающим противузаконное,
357
Генерал,
Лишь предстательству Вашего превосходительства обязан я новой милостью, дарованной мне государем; благоволите принять выражение моей глубокой признательности. В глубине души я всегда в должной мере ценил благожелательность, смею сказать, чисто отеческую, которую проявлял ко мне его величество; я никогда не истолковывал в дурную сторону внимания, которое вам угодно было всегда мне оказывать; моя просьба была высказана с единственной целью успокоить мать, находившуюся в тревоге и еще более взволнованную клеветой.
Благоволите принять, генерал, выражение моего высокого уважения. Ваш нижайший и покорнейший слуга
Александр Пушкин.
7 мая 1830. Москва.
358
Переделано из обнакновения
359
Прорвано.
Прощай Дельвиг.
8-го мая.
Je trouve qu'il est indispensable que vous m'écriviez pour m'accuser cette lettre — dorénavant vous n'avez plus d'excuse. Je suis pour vous sans aucune conséquence. Parlez-moi de votre mariage et de vos projets à venir. Tout le monde part et le beau temps n'avance pas. Doly et Catherine vous prient de compter sur elles, pour chaperonner votre Natalie. Mr Somoff donne leçons à l'Ambassadeur et sa femme — pour moi je traduis Mariage in High Life en Russe, je le vendrai au profit des pauvres!
Élise.
9 au soir. [360]
C'est le côté prosaïque du mariage que je crains pour vous [cher[?]] J'ai toujours pensé aussi que le génie — ne se soutenait que dans une parfaite indépendance et ne se développait que dans une série d'infortunes — qu'un bonheur parfait, positif, continuel et à la longue un peu monotone tuait les moyens, faisait engraisser et rendait bon homme, plutôt que grand Poète!.. Et c'est peut-être, après une douleur personnelle, ce qui m'a le plus frappé au premier moment…
360
Я считаю обязательным, чтобы вы написали мне о получении этого письма — впредь у вас не будет более причин для отговорок. Я не имею для вас никакого значения. Расскажите мне о своей женитьбе, о планах на будущее. Все разъезжаются, а хорошей погоды всё нет. Долли и Катрин просят передать вам, что вы можете рассчитывать на них, чтобы ввести вашу Натали в свет. Г-н Сомов дает уроки посланнику и его жене — а я перевожу „Marriage in high life“ [1597] на русский язык и буду продавать его в пользу бедных!
Элиза.
9-го вечером.
…Dieu a permis, vous ai-je dit, que je n'aie aucun égoïsme dans mon cœur. J'ai réfléchi, combattu, souffert et me voilà arrivée au point de désirer que bien vite vous soyez marié. Établi avec votre belle et charmante femme, dans une jolie petite maison de bois — bien propre, que le soir vous alliez faire la partie des Tantes — que vous reveniez heureux et tranquille et reconnaissant envers la providence du trésor qu'il vous a confié — que vous oubliiez le passé et que votre avenir ne soit que pour votre femme et vos enfants!
Je suis sûre, d'après ce que je sais des idées de l'Empereur sur vous, que si vous désiriez une place de quelque manière auprès de lui on vous la donnerait. Ce n'est point à dédaigner peut-être — cela finira par vous rendre plus indépendant du côté de votre fortune et du côté du Gouvernement.
L'Empereur est si bien disposé que vous n'avez besoin de personne — mais vos amis [361] se mettront certainement en quarante six mille pour vous — les parents de votre femme pourront aussi vous être utiles. — Je pense que vous avez déjà reçu ma lettre si courte. Rien au fond n'est changé entre nous — je vous verrai plus souvent… (Si Dieu permet que je vous revoie encore). Désormais — mon cœur, mes pensées intimes — seront pour vous un mystère impénétrable et mes lettres [seront] telles qu'elles doivent être — l'Océan sera entre vous et moi — mais avant ou après — vous trouverez toujours en moi pour vous — votre femme et vos enfants — une amie — semblable à un Roc — contre lequel tout viendra échouer. — Comptez-y à la vie et à la mort, disposez de moi pour tout et sans délicatesse. Organisée de manière à tout entreprendre pour les autres — je suis un être précieux pour mes amis — rien ne me coûte, je vais parler avec gens en place — je ne me rebute pas, je reviens — le temps, l'époque, rien ne me décourage — mon corps ne se ressent pas de mon cœur fatigué — je ne crains rien — je conçois beaucoup et mon activité pour servir est autant un bienfait du Ciel que le résultat de la position de mon père dans le monde et d'une éducation chaude, où tout était basé sur la nécessité d'être utile aux autres!
361
Это слово подчеркнуто двумя чертами.
Quand j'aurai noyé mon amour pour vous dans mes larmes — je n'en serai pas moins cet être passionné, doux et inoffensif, qui irait pour vous dans la glace — car c'est ainsi que j'aime, même ceux que j'aime peu! [362]
Je ne sais encore si je viendrai à Pétersbourg — les chaperons que vous avez la bonté de me promettre sont bien brillants pour ma pauvre Natalie. Je suis bien à leurs pieds et aux vôtres, Madame.
362
Я боюсь за вас: меня страшит прозаическая сторона брака! [дорогой[?]] Кроме того, я всегда считала, что гению придает силы лишь полная независимость, и развитию его способствует ряд несчастий, — что полное счастье, прочное, продолжительное и, в конце концов, немного однообразное, убивает способности, прибавляет жиру и превращает скорее в человека средней руки, чем в великого поэта! И может быть именно это — после личной боли — поразило меня больше всего в первый момент…
…Я говорила вам, что бог дал мне сердце, чуждое всякого эгоизма. Я размышляла, боролась с собой, страдала, — и вот, я уже дошла до того, что желаю, чтобы вы скорее женились, — поселились со своей прекрасной и очаровательной женой в деревянном, очень чистеньком домике, по вечерам ходили бы к тетушкам играть с ними в карты, возвращались домой счастливым, спокойным и исполненным благодарности к провидению за дарованное вам сокровище, — чтобы вы забыли прошлое, а будущее ваше принадлежало всецело вашей жене и детям!
Судя по тому, что мне известно об образе мыслей государя относительно вас, я уверена, что, если бы вы пожелали получить какую-либо должность при нем, она была бы вам предоставлена. Быть может, этим не следует пренебрегать — это поставит вас в более независимое положение и в смысле состояния, и по отношению к правительству.
Государь настолько к вам расположен, что вам тут не нужна ничья помощь, — но ваши друзья, конечно, станут разрываться для вас на 46 тысяч частей — родные вашей жены также могут оказаться вам тут полезны. Думаю, что вы уже получили мое совсем коротенькое письмецо. Ничто, в сущности, между нами не изменилось — я буду чаще видеть вас… (если бог приведет еще раз свидеться). Отныне — мое сердце, мои сокровенные мысли станут для вас непроницаемой тайной, а письма мои будут такими, какими им следует быть — океан ляжет между вами и мною — но раньше или позже — вы всегда найдете во мне для себя — для вашей жены и ваших детей — друга, подобного скале, о которую всё будет разбиваться. — Рассчитывайте на меня на жизнь и на смерть, располагайте мною во всем без стеснения. Обладая характером, готовым для других пойти на всё, я драгоценный человек для своих друзей — я ни с чем не считаюсь, езжу разговаривать с высокопоставленными лицами — не падаю духом, еду опять — время, обстоятельства — ничто меня не пугает. Усталость сердца не отражается на моем теле — я ничего не боюсь — я многое понимаю, и моя готовность услужить другим является в такой же мере даром небес, как и следствием положения в свете моего отца и чувствительного воспитания, в котором всё было основано на необходимости быть полезной другим!
Утопив в слезах мою любовь к вам, я всё же останусь тем же страстно любящим, кротким и безобидным существом, которое готово пойти за вас в огонь и в воду — ибо так я люблю даже тех, кого люблю мало!
18 mai. [363]
Адрес: Ее превосходительству милостивой государыне Елизавете Михайловне Хитровой etc. etc. etc. в С.-Петербурге на Моховой дом Межуевой.
Сделайте одолжение, скажите, могу ли надеяться к 30 маю иметь 5000 р. или на год по 10 p[ou]r c.[ent]или на 6 мес. по 5 p[ou]r c.[ent] [364] — Что четвертое действие?
А. П.
363
Не знаю еще, приеду ли я в Петербург — покровительницы, которых вы так любезно мне обещаете, слишком блестящи для моей милой Натали. Припадаю к их стопам и к вашим, сударыня.
18 мая.
364
10 процентов […] 5 процентов.
Адрес: Михаилу Петровичу Погодину.
21 маия, 1830. С.пт.бург.
Не дивись, милый, что аккуратный человек так неаккуратно тебе отвечает: у меня на неделе столкнулись разные хлопоты. Теперь, слава богу, всё пришло, кажется, в свою колею. Родилась у меня дочь, которая теперь стала у нас известна под именем Ольги. Ее привели сегодня в христианскую веру. Пройдет еще денька два — и надеюсь, жена подымется на ноги: тогда опять я сделаюсь твоим аккуратнейшим корреспондентом. К делу!
Жду Годунова с поправками. Письменного дозволения брать от Ф.[он] Ф.[ока] не считаю нужным; потому что он же подпишет рукопись для печатания.
Важность предисловия должна гармонировать с самою трагедиею, что можно сделать только ясным и верным взглядом на истинную поэзию драмы вообще, а не предикою из темы о блудном сыне Булгарине; следственно (по моему разумению) не сто́ит тебе якшаться с ним в этом месте: в другом бы для чего не поучить, как советует русская пословица: не спускать и в алтаре; но ведь есть другая противная пословица, что с ним и бог не волен. Лучше ты отделай путём романтиков немцев за то, что они не поняли ни испанцев романтиков, ни Шекспира. О классиках-французах, кажется, также тебе непристойно проповедывать с кафедры, когда уж об этом можно много начитаться даже в Северной Пчеле. Хотелось бы мне, чтоб ты ввернул в трактат о Шекспире любимые мои две идеи: 1) Спрашивается, зачем перед публикой позволять действующим лицам говорить непристойности? Отвечается: эти лица и не подозревают о публике; они решительно одни, как любовник с любовницей, как муж с женой, как Меркутио с Бенволио (нецеремонные друзья). Пракситель, обделывая формы статуи, заботится об истине всех частей ее (вот его коран!), а не о тех, кто будет прогуливаться мимо выставленной его статуи. 2) Для чего в одном произведении помещать прозу, полустихи (т. е. стихи без рифм) и настоящие стихи (по понятию простонародному)? Потому, что в трагедии есть лица, над которыми все мы смеялись бы, если бы кто вздумал подозревать, что они способны к поэтическому чувству; а из круга людей, достойных поэзии, иные бывают на степени поэзии драматической, иные же, а иногда и те же, на степени поэзии лирической: там дипломатическая музыка, а здесь военная.
Смирдин упорен был: я не выторговал ни месяца. Когда начать присылку твоего четырехлетнего пансиона, и как ее производить: помесячно, или по третям?
Я отдал Льву 500 р. и через него же Оболенскому 1.000 руб.
Отдай поклон моей знакомке новой, Так сладостно рифмующей с Кановой.П.
D'abord permettez-moi, Madame, de vous remercier pour Hernani. C'est un des ouvrages du temps que j'ai lu avec le plus de plaisir. Hugo et Sainte-Beuve sont sans contredit les seuls poètes français de l'époque, surtout Sainte-Beuve — et à ce propos, s'il est possible d'avoir à Pétersbourg les Consolations de ce dernier, faites une œuvre de charité, au nom du ciel envoyez-les moi.