Переплести судьбу
Шрифт:
— Горшок, — прохрипела я.
Процедура с выворачиванием королевского желудка наизнанку и беготней с опорожнением горшка повторилась. Амулет просто пылал. Мне стало страшно, и я протянула руку, чтобы снять его с шеи, но остановилась, кое-что заметив. По мере того, как внутри у меня все успокаивалось, гасло и термоядерное свечение. Вот камень стал ярким, и тошнота опять прыгнула в глотку. Пара спазмов над горшком — и свечение совсем погасло. Амулет вновь стал зеленым.
— Ее все-таки чем-то напичкали, — вырвалось у меня. — Если это магическая штука чувствует яд… или зелье. И даже, кажется, его выгоняет. Интересно, чем отравили Илэль?
В глазах
— Забудь, — сказала я, махнув рукой, — это так, мысли вслух. Как тебя зовут?
— Гу…Гута.
— Гугута?
— Нет, просто Гута, госпожа, — женщина говорила еле слышно.
Я привела себя в порядок и легла, но отвратительный запах незримо присутствовал повсюду. Как бы я ни вертелась, он навязчиво лез в ноздри. Я понюхала себя. Пахну приятно, розовым маслом, вроде бы. Какие красивые тут у меня руки. И грудь высокая. Волосы светло-русые, до талии. Просто чудесный морок, а не девушка. Странно, никогда такой быть не мечтала, меня вообще все всегда в себе устраивало… Но где же источник вони?
— Да что ж такое? — с досадой сказала я. — Гута, ты еще здесь?
Комнату освещали лишь лунный свет, проникающий сквозь витражи на окнах, и слабое пламя в камине. Куча тряпья возле моей кровати зашевелилась и превратилась в служанку. Вонь ударила мне в нос. Так, понятно. Кое-кто тут лет сто не мылся и одежду не стирал.
— Я, конечно, в коме, — нравоучительно сказала я. — Но и в отключке терпеть такое не намерена. Тут две девчонки порядок наводили, тоже из слуг. Чистенькие, опрятненькие. А ты?
— Госпожа, — Гута низко наклонила голову, теребя прядь засаленных волос. — Так ведь Дила и Мабета из господских слуг, а я подвальная. Нам мыться негде… и некогда.
— М-м-м… разъясни.
— Погреб, нужники… — проблеяла служанка.
— Так, стоп! Все ясно. Я, конечно, могу чего-то там недопонимать… — видя, как ошеломленно глядит на меня женщина, поспешила уточнить: — память у меня отшибло, с магией переусердствовала, — Гута с заметным облегчением кивнула. — Но Илэль как-никак принцесса. У нее вроде должны быть фрейлины, или как их там. Ну… камеристки, понимаешь?
— Конечно, госпожа, — с серьёзным видом кивнула Гута. — Дила и Мабета, они и ее есть ваши личные служанки.
— Тогда где… эти самые…? Почему мне прислуживаешь ты? Ничего личного, просто интересно. Что за промоушен такой, из сортира в спальню принцессы?
Интересно, почему я так легко говорю на этом языке? Правда, слов не всегда хватает. Гута меня не поняла, рухнула на колени:
— Госпожа, простите, — женщина прижала руки к груди, — в замке гости по случаю праздника. Дила и Мабета познакомились о слугами одного знатного господина и собирались погулять с ними при луне, они дали мне шесть "змей", — женщина вытащила из кармана несколько медных монеток, показала их мне на ладони, — чтобы я побыла рядом, сказали, что вы не будете ругаться, что будете тихо лежать, как обычно… что может, придётся лишь подать вам воды, если будете плакать… что… что вы тихая…
— Лежать, как обычно? — наверное, голос мой прозвучал как то странно, потому что служанка сжалась на полу в комок. — Плакать, значит? Тихая, говоришь? Разберемся! Не бойся, это я не в смысле с тобой. Видишь ли, Гута, я потеряла память. Ничего о себе не помню.
Гута отвела взгляд, кивнула и принялась моститься на прежнем своем месте на полу, видя, что я опустилась на подушки. Некоторое время мы лежали молча. Огонь в камине превратился в тусклое свечение углей. Откуда-то потянуло холодом.
— Эй, Гута, —
— Мне хорошо, Ваше Высочество, — отозвалась служанка, помедлив. — Здесь тепло… теплей, чем в подвале.
— Нет! — я села на кровати. — Так дальше продолжаться не может. Что у вас тут нужно сделать и кого позвать, чтобы организовать горячую ванну? Я и сама не откажусь.
Гута куда-то сбегала, в небольшое помещение рядом с моей спальней была занесена деревянная лохань.
— Две, — приказала я.
И даже показала на пальцах, потому что двое слуг, дюжие парни, смотрели на меня, как на дуру. Вторую лохань они, впрочем, притащили и даже воду налили в обе, холодную воду. В ответ на мою вполне ожидаемую негативную реакцию, один из парней бросил сквозь зубы:
— Пусть блаженная себе сама греет, раз магия у них теперь.
Гута ахнула и принялась бранить наглого слугу. Я прервала поток ее попреков, сказав тоном, от которого вода чуть не покрылась коркой льда:
— У блаженной магия пока слабенькая, хватило лишь на то, чтобы одного дерзкого мага укокошить. Где мой Жезл, кстати?
Парни резко побледнели лицами и вышли, кланяясь. Я слышала, как один из них тоненько промычал, заикаясь от страха:
— Так го-го-ворили же, случайно, от дурости? Неужто и впрямь лесная ведьма?
Ой-ой, кажется, я еще больше испортила себе репутацию. Нужно просыпаться.
Через минуту в комнату влетел… нет, не Герард, видимо, магов у них тут много… парень, почти мальчишка, тоже бледный и трясущийся. Он поводил над водой дрожащими пальцами со знакомым розоватым сиянием на кончиках, и над лоханями заструился парок. Я милостиво кивнула пареньку, постаравшись запомнить его имя — Гвельс, вдруг еще пригодится. И кстати, где все-таки мой Жезл?
… Ванна была так хороша, что я чуть не замурлыкала. Гута сначала занялась мной: капнула в воду розового масла и какой-то мыльной эссенции, приготовила длинные полотнища мягкой ткани и чистую одежду, приказала сменить постельное белье (в этот раз молоденькие служаночки, почти девочки, послушались ее без промедления), а потом тоже влезла в горячую воду. Судя по лицу женщины, такого удовольствия ей давно не перепадало. Мы лежали и млели.
— Госпожа, — решилась спросить служанка, — неужто вы ничего-ничего о себе не помните?
— Ничего, — вздохнула я. — Просто провал в памяти. Маму еле узнала. И… папу.
Гута едва слышно охнула и сочувственно произнесла:
— Так оно понятно, вам с пеленок напророчествовали сильной магичкой стать. Видно, очень сильной, раз при инициации по голове тюкнуло. Ой!
Я благодушно фыркнула и заинтересовалась:
— Вот прям с пеленок?
— Конечно, — Гута принялась намыливать голову той же эссенцией. — Вы с Виоттой одногодки… ну, с родной дочерью короля Бруна, вашего отчима, — уточнила служанка, заметив мой непонимающий взгляд, — вас вдвоем к пифии и отвели. Так полагается, всех, кто в одном сезоне родился. Пифия попросила вас вдвоем к ней подвести. Сказала, одна из вас — надежда королевства, мол, сильная магия в ней, и пробудится та магия у нее в восемнадцать лет путем очень необычным. И что посватается к одной из вас, именно к той самой, с магией, великий человек, Воин Реки. Еще сказала, одна из сестер затмит другую добротой, красотой и величием. Вот все удивились! Вы же сестрами тогда не были! Король-то вдовцом был, а матушка ваша два годя спустя овдовела. Ну он тут же на ней и женился, она-то тоже роду не последнего, герцогу Гефеесту родственница.