Переплести судьбу
Шрифт:
— Что ты со мной не поедешь? Да. Когда эр Абеней попросит твоей руки, мне сказать ему «да»?
Гута кивнула, покраснев, и скрылась в стене. Она вернулась за полночь. А на рассвете эр Родмар выехал на тропу в Лесу и скрылся за стволами вековых альвийских дубов. Договор с Аманиэлем позволял ему сократить путь до Мабона вдвое. Я надеялась, что Повелитель сдержит свое слово и не будет чинить купцу препятствия.
У меня состоялся серьезный разговор с эром Абенеем. Я понимала, что Инквизитор мог бы и просить моего разрешения, а просто увезти Гуту с собой. Я строго предупредила
— Я люблю Гуту, — прости и без изысков сообщил Инквизитор. — Обещаю заботиться о ней, вернуть имя ее отцу и найти виновных в его позоре и смерти.
— Верю вам. Но клятва на крови не помешает. Не обещайте любить вечно, просто поклянитесь, что никогда не станете удерживать Гуту словом или магией.
Инквизитор наклонил голову в знак согласия.
— Пусть Жезл остается у вас, эрра. Я перечитал все книги в библиотеке Бруна. Артефакты такого рода создаются, чтобы управлять Нитями, но с жезлом Баллариэля все сложнее. Проще говоря, никто не знает, на кой ляд Баллариэль создал его и как он действует. Вот.
— Отличное объяснение, — сыронизировала я. — То есть если захочу поворожить… скажем, над моим подвенечным платьем, получится именно то, чего я хочу.
— Кто знает, — эр Абеней задумчиво переплел пальцы, — Не забывайте, что Тион — тоже потомок Баллариэля. Он считает, что Жезл у Повелителя. Не нужно ему знать, что он у вас. У Тиона к нему какой-то особый интерес. Я пытался выведать у Домина, что даст ему Жезл, он уклонился от ответа.
— Та девушка на турнире, песчаная дриада, откуда она взялась? Гута очень за нее волнуется.
— Тион пленил ее, находясь в облике змея.
— Я так и знала, все было подстроено!
— Дриада родом не из Лесов Коэд и не является подданной Повелителя, поэтому Аманиэль не может выразить протест или дать ей свою защиту. Мы ничего не можем сделать. Чем дальше я узнаю Домина, тем больше хочу вернуться в свой родной Храм, — признался Абеней. — Но я останусь при дворе. Я должен найти того, кто сделал это с отцом Гуты.
…Через четыре дня, которые показались мне вечностью, эр Родмар привез платье. Глава Высшей Гильдии скромничал и отнекивался, когда я приставала к нему с вопросами о цене, а потом признался, что оно обошлось ему в неимоверную сумму.
— Денег я с вас не возьму, — гудел купец, хитро щурясь. — Благодаря договору, что вы выторговали у главного альва, у нас теперь есть дорога через лес. Я потому сам поехал — проверял. А в качестве платы… вспомните обо мне, когда какое дельце выгорит… а оно ведь непременно у вас выгорит.
Пришлось обещать. Я надеялась, что эр Родмар не попросит ему ничего переплетать, он не был похож на человека, недовольного судьбой, а вот моя «дружба» с Аманиэлем очень его интересовала.
Я примерила платье в своей комнате. Гута потеряла дар речи от восхищения. Жемчуг на моем платье был речной, не такой увесистый и кричащий, как на том, что шили по эскизам Виотты. Вышивка на юбке изображала лебедей, а их крылья из искусно вышитых перьев, раскрываясь, прикрывали лиф и спину. Сияние магии над тканью
Я пришла на окончательную примерку эротического шедевра Виотты. Амулет не светился, словно не хотел выдать себя, но пульсировал еще тревожнее.
— Ах, Ли, ты прелестна, — сладким тоном сказала сестра. — Как же я мечтала быть рядом, когда ты пойдешь к алтарю. И придерживать шлейф твоего свадебного платья… как ты тогда.
Я заглянула в ее глаза и поняла: это была банальная месть. За отказ Алана, за тот день, когда все мечты Виотты на брак с ним рухнули.
…К алтарю меня должен был повести эр Капаида. Он ждал меня у дверей небольшой комнатки под лестницей в храме.
— Вы прекра… — жрец с умилением оглядел меня и вдруг вытянулся лицом.
Взгляд его был направлен на амулет. Я вдела в петлю кулона золотую цепочку из шкатулки Илэль. Золотая цепочка была короче, чем серебряная, и амулет высоко лег в вырезе довольно скромного декольте. Я решила, что это будет мое единственное украшение на свадьбе, за исключением нескольких жемчужных заколок в волосах.
— Что это? — пробормотал Капаида. — Это… моховый агат?
— Да, — я напряглась. — Вы что-то знаете о таких украшениях, эр?
— Я? Да, то есть… нет… просто удивился… у лесного народа есть что-то вроде аналога нашей богини Локатитэ, покровительнице путешественников и помощнице в выборе дорог. Я слышал, что альвы делают украшения из такого камня для тех, кто отправляется в опасное путешествие… чтобы сохранить его душу.
— Возможно, я именно такая путешественница, — пошутила я. — Однако в моем случае речь не только о душе, но и о теле.
— У девушек сейчас в моде всякие ажурные безделушки из золота и драгоценных камней, что поставляют ювелирам столицы цверги.
— Что ж, — я подумала, расстегнула застежку и опустила кулон в лиф. Цепочку я вернула на шею. — Будем модненькими. Моя сестра оценит. А вот и она.
У входа стояла Виотта. На ней было роскошное сиреневое платье с обильной вышивкой… очень скромное по покрою, закрытое, но просто кричащее о высоком статусе его обладательницы. Если бы я приняла подарок сестры и вырядилась в тот наряд, что она для меня придумала, смотрелась бы сейчас рядом с ней вульгарной столичной вертихвосткой.
Лицо Виотты было искажено от гнева.
— Упс, — виновато сказала я, подходя к ней ближе. — Я тут думала, думала и решила не менять имидж. И шлейф тащить не придется. Его нет.
Виотта справилась с чувствами и встала за моим плечом. Пока эр Капаида укладывал на поднос пучки трав для обряда, сестра подвинулась ближе и прошептала мне на ухо:
— Отец прав. Он всегда был прав в отношении тебя. Ты лесная ведьма, завладевшая телом моей сестры. Лучше бы она согласилась ответить на его любовь, дурочка. Я знаю, что ты не Илэль. Моя сестра была робкой овцой, принимавшей все, что ей предлагалось, она никогда не попыталась бы переплести свою судьбу. А ты… Ты украла у меня Алана. Еще немного, и он смирился бы… стал бы моим. Ты можешь бежать куда угодно. Придет время и мы проверим, чья Нить прочнее, твоя или моя. Я…