Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея
Шрифт:
— Ну, Сима, — восхитилась Любаша, во все глаза глядя на подругу. — Ну ты и голова! В нее бы еще мозгов побольше, и цены бы тебе не было.
Кузьма, жуя лепешку, подавился, начав кашлять, точно в приступе, из глаз брызнули слезы.
— Ох, ты ж, горемычный, — запричитала Любаша, хлопая мужика кулаком по спине, — что ж ты торопишься-то?
Кузьма же, кое-как прочистив горло, в ужасе уставился на Любашу, а та, в свою очередь, непонимающе смотрела на него.
— Ну чего? — не выдержала она.
— А
Женщины, переглянувшись, дружно захохотали, утирая тыльной стороной ладони выступившие слезы.
— Можно, Кузенька, можно, если только осторожно, — смеясь, выдавила из себя Сима.
— А это как? — настороженно поинтересовался слуга.
— А ты книжки то умные почитай, глядишь, ума наберешься.
— Так, это, нам не положено. Мы ж грамоте не обучены, и брать хозяйские книги нам строго-настрого запрещено.
— Ну так, вам и кушать было запрещено, так что теперь, помирать? — возмутилась Любаша.
Кузьма задумчиво почесал затылок, а Наська даже жевать перестала.
— И то правда. Слушай, Любонька, так это что же, нам теперь можно и грамоте обучаться?
— А кто ж вам запрещает то? — удивилась Люба, уставившись на девушку, точно на восьмое чудо света. — Бери, да обучайся.
— Ой, это что ж я теперь, ученой стану, как и господин наш? — В глазах девушки отразились предвкушение и азарт перед неизведанным.
— Станешь, станешь, — зевая, проговорила Сима. — Слушай, Любань, а может, ну их, дела эти. Пошли спать, а то что-то умаялась я за день.
Любаша, оглядев собравшихся за столом, улыбнулась:
— Ладно, дела все равно никуда от нас не сбегут, а вот отдых всем требуется. Вот сейчас со стола уберем да на боковую. Утро вечера мудренее.
Через некоторое время на сияющей чистотой кухне, уже никого не было.
На замок опустилась ночь.
— Почему, я тебя спрашиваю, в холле замка до сих пор грязно? Почему во дворе разруха? Я вас для чего сюда взял, а, чтобы вы бездельничали? И что за помои ты мне принесла? — с каждым словом все сильнее и сильнее распалялся Кощей.
Мужчина ударил кулаком по столу, из-за чего миска с наваристым рассольником подпрыгнула на месте, расплескав на стол содержимое.
Сима, глядя на эту картину, начинала не на шутку злиться, но пока молчала, внимательно разглядывая хозяина замка.
Кощей, одетый сегодня в парадный камзол да начищенные до блеска сапоги, выглядел, как настоящий сказочный принц, если бы не перекошенное от брезгливости и презрения лицо.
Его длинные волосы сегодня были заплетены в такую тугую косу, что ни один волосок не выбивался из прически.
Безупречное лицо с четко очерченными скулами, волевым подбородком и плотно сжатыми упрямыми
Кощей же, не обращая внимания на ступор Симы, продолжал разоряться:
— Отвечай, прислуга, что за варево плескается в этой посуде, и почему там варёные огурцы?
— Это рассольник — один из основных супов советской кухни! — отчеканила злая Серафима. — Ты сначала попробуй, а потом фыркай. У Любы он знаешь, какой получается? Пальчики оближешь!
Кощей настороженно взглянул в тарелку, понюхал поднимающийся над ней парок, и довольно закрыл глаза. Сима же, раздраженно продолжала:
— Сегодня прибудут плотники и еще одна служанка. Вот тогда и примемся за наведение порядков. А ты бы лучше не орал, а аванс всем выдал, чтоб охотнее трудились.
— Чего? — удивленно приподнял бровь хозяин, поднося полную ложку ко рту. — Какой еще аванс?
— Ну деньги, знаешь, такие маленькие, кругленькие… — с глупой улыбкой ляпнула женщина.
— Да ты, я вижу, совсем страх потеряла, смертная! — прогрохотал Кощей, медленно жуя. — Или дура непроходимая.
— Сам дурак! — парировала Сима. — Золото гони, чтобы я могла частично расплатиться с рабочими!
— Зачем? — не понимал мужчина, снова замерев с ложкой у рта.
— А затем, чтобы у них работа лучше спорилась. Деньги, говорю, давай! — уперев руки в бока, не унималась грозная Фима.
— Так зачем заранее им платить, если они еще ничего не сделали? — Кощей явно не понимал, о чем толкует ему рассерженная женщина.
— Ой, туго-о-ой, — устало протянула она, на мгновение прикрывая глаза. — Слушай, если ты хочешь, чтобы твои новые слуги работали лучше, то стоит их немного поощрить. Немного, лишь чтобы стимул появился на дальнейший нелегкий труд.
— Вот ещё! Я им такой стимул устрою, день и ночь будут вкалывать, и не пикнут даже. — уже довольно причмокивая заявил мужчина.
— Это как? — стиснув зубы, спросила Сима, намереваясь хоть силой, но стребовать такие необходимые денежки.
— Как, как? Превращу одного в гада ползучего, остальные с удвоенной силой за работу примутся! Будешь надоедать, тебя и превращу! — злобно зыркнул на женщину хозяин и облизал ложку.
— Попробуй только! Я тебе такую весёлую жизнь устрою, мало не покажется! — отчеканила разъярённая Серафима, вставая в нелепую позу побитого боксёра. — Превращу, превращу — только и умеешь пугать. А ты на кулаках попробуй со мной справиться!
— Да ты видно совсем ошалела, старая! — заорал мужик.