Перепутья
Шрифт:
– А тебе… - начал было Руф, но спустя мгновение его лицо просветлело, - А, я понял. Завещание аннулировать хочешь.
– Ты просто читаешь мои мысли, - фыркнул Гай.
Руф развел руками и собирался было что-то сказать, но двери храма с грохотом захлопнулись, заглушив его слова. Тавр перестал мельтешить вокруг кресел и со знанием дела рявкнул:
– Тихо! – во всю мощь легких.
Повисла звенящая тишина. Отцы-сенаторы не знали как реагировать на такую наглость какого-то там “нового человека”, поэтому просто
Тавр словно этого и ждал. Как ни в чем ни бывало, он обвел собравшихся взглядом, и начал:
– Спасибо, отцы-сенаторы. Сегодня я бы хотел вынести на ваше рассмотрение вопрос, не терпящий никаких отлагательств. Думаю, вы догадывались какой именно, но вынужден сообщить вам, что не далее, чем вчера, мне стало известно о проблеме куда более срочной и неотложной, чем необходимость избрания консулов.
Расслабившийся было Гай тут же напрягся. Обернувшийся Руф смерил его растерянным взглядом – в ответ он только пожал плечами.
По залу пронеслись обеспокоенные шепотки.
– Новости об обезглавленном состоянии Республики вселили смелость в наших врагов – и они нашли в своих трусливых душонках достаточно отваги для того, чтобы нанести удар. Исподтишка, тогда, когда мы не можем обрушиться на них со всей мощью и скоростью в связи с внутренними распрями.
Возмущенный крик перебил его речь:
– Хватит тянуть кота за яйца! – Котта поднялся со своего места в другом конце зала, - Я от старости помру быстрее, чем ты дойдешь до сути, - по залу пронеслись смешки, и кто-то недалеко от Гая насмешливо сказал: “Ну, это совсем недолго ждать осталось”, - Что случилось?
– Квинт Лабиен уничтожил армию Луция Децидия Саксы, - отрезал Тавр, - Мы полностью потеряли контроль над Сирией – и, пока мы с вами говорим, квириты, ее разоряет сын царя царей Пакор, а Лабиен наслаждается победой и примеривается к Киликии и Малой Азии.
Зал затих. Гай переглянулся с Бальбом, и тот развел руками:
– В Македонии сейчас проконсулом сидит Луций Марций Цензорин, но он ничего мне не писал.
– Тогда тут только два варианта. Или он сам еще не знает, или ему уже не до того, - мрачно резюмировал Гай.
Возобновление конфликта на восточных границах было только вопросом времени – но сейчас время было совсем уж неподходящим.
– А что сам Сакса? – крикнул кто-то сзади.
– Убит, - парировал Тавр, - Ко мне вчера прибыла делегация из Киликии, и я бы хотел, чтобы вы, отцы-сенаторы, заслушали их, дабы убедиться в правдивости моих слов.
Робкие возражения быстро затихли. Ликторы Тавра завели в сенат несколько человек в траурных одеждах. Их полная мольбы и ужаса речь растянулась надолго, и с каждым их словом атмосфера в храме словно тускнела на глазах.
Если верить им, Лабиен захватывал один город за другим. Не имея сил к обороне, большинство сдавалось без боя, а те же, кто решил сопротивляться,
Стоило посланникам закончить свою речь, с задних рядов раздалось возмущенное:
– Квириты, а какое нам вообще до них дело? Восток отошел к Антонию. Киликия и Сирия – его проблема. Тавр, зачем ты их сюда притащил?!
Согласный гул слабыми, но все равно заметными волнами пронесся по залу. Гай нахмурился. Подобные заявления звучали и раньше, но тогда они получали куда меньше поддержки. Сейчас раскол пролегал еще глубже.
– Хочу обратно в Галлию… - шепотом простонал Бальб.
– Будет тебе Галлия, - хмыкнул Гай. Бальб перевел на него недоуменный взгляд, - Только пустынная и на востоке. У меня есть план.
– Ты… - Бальб ошарашенно оглянулся, - Ты хочешь, чтобы…
– Погоди, увидишь, - коварно усмехнулся Гай.
Если и существовал какой-то способ склеить этот разлом в обществе – так это война с общим врагом. Сам того не осознавая, в порыве своей слепой ярости и ненависти, Лабиен создал прекрасный предлог.
– Тишина! – снова рявкнул Тавр.
Ликторы проводили посланников прочь из храма, и когда дверь за ними захлопнулась, Тавр все-таки сел в одно из пустующих курульных кресел.
– Слово предоставляется… - его взгляд скользил по залу, выискивая присутствующих цензориев, - Луцию Аврелию Котте.
Котта энергично подскочил со своего места напротив, так, словно только этого и ждал.
– Тавр, погоди. Я правильно тебя понял? Ты предлагаешь обратить наш взор на восток, в то время, когда у нас здесь, в самом сердце Республики, нет ни консулов, ни преторов, кроме тебя и Каниния? Тебе не кажется, что ты путаешь приоритеты? Сперва стоит навести порядок дома, а затем уже ввязываться в очередную войну.
Одобрительный гул смешался с возмущенным, но все-таки первый преобладал. План в голове Гая начинал обретать все более и более четкие контуры, но времени, чтобы его обдумать было предостаточно – Котта только начинал разгоняться, а по протоколу Тавр не мог предоставить ему слово до того, как будут заслушаны все цензории.
Разве что не подпрыгивающий от нетерпения в ожидании своей очереди Руф не давал повода усомниться в том, что дискуссия будет жаркой.
Так и вышло. Обсуждение быстро свернуло в сторону от проблем восточных провинций к выборам консулов-суффектов, и звучащие идеи с каждой итерацией становились все более и более безумными. Когда распалившийся Руф заикнулся о том, чтобы отменить закон Антония, упразднявший диктатуру, Гаю даже пришлось его осадить.
Не понять, на что он намекает, было невозможно – но для новых дырок на Гае просто не оставалось никакого места.