Перерождение. Часть 2
Шрифт:
– Извинись! – и еще отодвинулся назад.
– А я тут причем? – сердито ответил мальчишка, оглядываясь на вратаря – это Димка залепил! А тринадцатилетний Димка стоял, сложив руки на груди, привалившись к стойке ворот, и ухмылялся, откровенно радуясь, как ловко засветил этому малолетнему наглецу в глаз.
– Вот пусть он и идет за мячом – Андрей развернулся, держа мяч подмышкой, и направился в сторону учебного корпуса. Подросток дернулся за ним, но Ваня предостерегающе заступил ему дорогу.
– Подожди, я сейчас сам принесу – и пошагал вслед за мальчиком. Не успели они отойти двадцати шагов, как подлетевший
Вытянувшийся в струну, с побелевшими от ярости сжатыми в нитку губами, Андрей несколько секунд неподвижно стоял на месте, потом рванулся за обидчиком, налетая на него со спины, и колотя кулаками куда попало.
– Эй, ты, ненормальный – разворачиваясь и хватая мальчишку за руки, удерживая его на расстоянии, вспылил подросток и, обращаясь к Ване, толкнул к нему вышедшего из себя мальчишку – забери своего придурка, совсем бешеный! – Хотел напоследок дать пинка зарвавшемуся малолетке, но, посмотрев в налитые ненавистью глаза, остановился и уже вновь было двинулся за мячом. Но тут против воли остановился и с изумлением глядя в глаза пацану начал медленно опускаться на колени.
– Извинись, тварь! – сквозь зубы прошипел тот – иначе останешься без мозгов!
Все существо подростка противилось этому, движения были рваными, плохо контролируемыми, наконец он плюхнулся на колени и, закрыв лицо руками, тут же упал набок.
Пока Ваня оттаскивал ничего не соображавшего в ярости друга, подбежавшие мальчишки пытались привести в чувство Димку. Кто-то побежал за дежурным педагогом, кто-то в медкабинет.
Владимир Эдуардович уже и сам начал замечать, что его любимец все чаще нарывается на ссоры с ребятами. И сейчас вот, схватив за рукав пробегавшего мимо взъерошенного мальчика, выяснил, что опять не обошлось без его подопечного.
Быстрым шагом он направился к месту происшествия и уже на подходе вдруг изумленно приостановился, наблюдая, как Ваня пытается справиться с разбушевавшимся гением. Он по своему опыту знал, что это не так просто. Привести в норму уже не контролирующего свои силы человека даже со средними способностями, представляет собой сложную задачу. А уж его подопечный… Наставник внимательно, все больше удивляясь, следил за действиями старшего из друзей. Он осторожно, словно приглаживая, успокаивал разбушевавшиеся потоки, перекрывая возможность им ринуться наружу, играючи выставил заслон между группой детей и Андреем. И все это незаметно, без каких-либо эффектов и напряжения, одновременно потихоньку отодвигая мальчика от места происшествия.
Парадокс! Как он смог проглядеть этого мальчика! Второй год он находится рядом, но ни разу не удосужился внимательнее присмотреться к Ване, все время находившемуся в тени своего маленького друга, ничем не выказывая каких-либо способностей.
– Позор на мои седины – подумал наставник, провожая взглядом друзей и, наконец, обратив внимание на пострадавшего мальчика. Здесь уже суетилась медсестра, проверяя пульс, осматривая на предмет внешних повреждений.
– Несите его в мой кабинет – тихо сказал Владислав Эдуардович подошедшему учителю. – Я сейчас приду.
Из разговора с находящимися здесь ребятами, он мало что вынес. Кроме того, что Димка, разговаривая с мальчиками, вдруг стал падать, они ничего не могли добавить.
–
* * *
Глава 19. ч.1
Закрутившийся переходный период «девяностых» внес разброд в умы и судьбы населения, тяжело сказавшись в первую очередь на детях. Школы, программы, кружки, секции, дома пионеров – все полетело кувырком. Целое поколение брошенных на произвол судьбы детей!
Нашим друзьям несказанно повезло попасть в число избранных детей, которых сгруппировали в одном месте и всеми возможными способами тянули их обучение. Остальных интернатских детей и педагогов жизнь раскидала в разные стороны. Но именно по этим спискам, в первую очередь, впоследствии по крупинке собирались новые штаты возрождающегося Института и системы школ-интернатов. И наши мальчики, теперь уже ведущие специалисты страны в своей области, принимали в этом непосредственное участие. Каждый по-своему. Андрей вошел в Совет Института, занимаясь восстановлением экспериментального сектора, Ивану ближе была работа со школами и детьми, хотя Совета ему тоже избежать не удалось.
В прошлом, отношения мальчиков претерпели изменения уже в подростковом возрасте, когда Андрей научился управлять своими эмоциями и попытался занять лидирующие позиции в их тандеме. Иван мягко отошел в сторону и отпустил эмоционально окрепшего друга в самостоятельное плавание. А вскоре и случай отдалил их друг от друга. Не дождавшись выпуска, Иван вынужден был оставить школу и уехать домой, возвращаясь лишь для сдачи экзамена по профилю.
По окончании школы Иван лет пять только числился в штате института, в это время каждый выживал сам по себе. И вот теперь, наконец, в полную силу вновь закрутилось колесо исследований, приводимое в движение неизвестно откуда взявшимися денежными вливаниями.
* * *
После неприятного инцидента на территории особняка Андрей быстро навел справки и с удивлением обнаружил, что Алексей Николаевич, владелец вновь открывшегося Детского Центра, и есть Машин отец. Он задумался, перебирая возможные варианты воздействия на этого, не последнего в своей области человека, и разочарованно вздохнул. Вариантов было не так уж и много, более того, ни один не давал гарантии на успех. И тем не менее, Андрей даже не допускал мысли о возможном отступлении от своего плана. Нет, он должен во что бы то ни стало добиться этой девочки.
* * *
После отъезда Мити в доме установилась щемящая пустота. Потерянными выглядели и маленький Ванька, и я, и даже Вера. Митька, как маленький огонек, согревал и приводил в движение все вокруг, щедро делясь с окружающими своим теплом, даже не осознавая значимости своего обаяния.
Я старалась каждый вечер пересечься с ним в сети, чтобы посмотреть в его чистые глазенки, увидеть там подтверждение того, что с ним все в порядке. Но сегодня в виновато-встревоженном взгляде мальчика я почувствовала недосказанность. И чем больше он убеждал, что все хорошо, тем сильнее меня тревожило его запирание. И лишь увидев наливающиеся в уголках глаз капельки слез, я прекратила вопросы и как можно естественнее улыбнулась.