Перерождение. Часть 2
Шрифт:
– Что теперь?
– Пока ничего. Все в порядке. Вас хотят пригласить, чтобы посмотреть на тебя. Надеюсь, этим и закончится. – Он озабоченно, словно только что впервые увидел меня, вглядывался в мое лицо. – Хотя, ты, действительно, выглядишь не по своим годам. Даже когда молчишь.
– А так? – я состроила умильную гримасу, натянув на лицо свою фирменную улыбку.
– Так лучше – улыбнулся Данилыч, пытаясь всеми силами скрыть от меня беспокойство.
Данилыч, Данилыч… неужели забыл, что от меня вряд ли скроешь. Его беспокойная аура сама все расскажет. Интересно,
Еще раз оглядев наставника, напряженно крутившего в руках карандаш, я поняла, что сейчас, пожалуй, не самое подходящее время беседовать о моих опасениях. Что ж… Пусть пока все идет своим чередом.
– Иван Данилович, но папы дома нет, и он, неизвестно, когда будет.
– Вот и сочиняю ответку, – буркнул он, отодвигая от себя бумагу, – надеюсь, до конца года удастся отвертеться.
В дверь негромко постучались, и, после ответного «да-да, войдите», она медленно открылась и на пороге возникла девушка. Данилыч поднял голову, приподнялся с кресла, опершись руками на стол, и изумленно уставился на это чудо. Юна, а это была именно она, так же плавно прикрыла за собой дверь и, неслышно ступая по ковровой дорожке, села в кресло напротив меня. Потом королевским жестом показала наставнику, чтобы он сел на место и кокетливо спросила, стрельнув глазами совсем как обычная девчонка.
– Не помешала?
– Нет-нет, что Вы! – не отрывая взгляда от ее лица, поспешно ответил он, опускаясь на кресло и жадно всматриваясь в лицо своего божества, будто хотел запомнить навсегда его каждую черточку.
Девушка помедлила, позволяя насладиться впечатлением, и с улыбкой продолжила.
– Иван Данилович, я хотела бы ответить на Ваши вопросы чуть позже, а сейчас нужно определиться, как мы обойдемся с Советом.
– То есть… мы… А что мы можем? – быстро сориентировался он – и что Вы предложите?
– Это не я буду предлагать, – она перевела взгляд на меня – вот наш инициатор. Но я могу подсказать, в зависимости от того, чего вы хотите добиться.
– Я хочу спокойно подрасти, чтобы меня не таскали, не выясняли, не трогали. Устала уже в этом детском обличье. Приходится соответствовать… - я подняла глаза и посмотрела на обоих по очереди. – И все же хочу чему-то учиться, а не просто так расти сама с собой.
– Иван Данилович? – Юна вопросительно посмотрела в глаза все еще не вполне пришедшего в себя мужчины, отчего он смутился и поспешил с ответом.
– По большому счету, у Института не может быть к нам претензий. Дети переходят под контроль Совета не ранее семи лет. Бывают, конечно исключения. Боюсь, некоторые лица заинтересованы в том, чтобы начать наблюдать за Машей уже сейчас. – Он немного помолчал, собираясь с мыслями. – Значит, необходимо убедить Совет в обратном. А для этого постараться не слишком афишировать Машины способности. По сути, никто в Совете, кроме Андрея, не видел, не присутствовал, не может подтвердить.
– А случай с Катей? –
– С Катей сложность лишь в том, что она подопечная Андрея. А в остальном … Ничего нового, стрессовая ситуация, спонтанный выброс. Что и откуда, никто не знает. То ли Катя перестаралась, нарвавшись на природную защиту, то ли еще что. То же самой и с мальчиками. Никто не может точно сказать, что произошло. Хуже, что силы Машины видны будут членам совета, и неизвестно как они к этому отнесутся.
Мы с Юной переглянулись и засмеялись.
– Что в этом смешного? Хорошо бы, как ожерелье, снял-надел. А тут…
Он подозрительно посмотрел на нас, двух хихикающих девчонок, перевел глаза с одной на другую, затем, прищурившись, стал пристально вглядываться в меня и вдруг побледнел.
– Маша! Юна! Что вы натворили!? – он вскочил с кресла, обогнул стол и упал на колени рядом со мной, хватая меня за руки и поднимая на ноги. – Зачем?
– Что зачем? – испугалась я.
– Успокойтесь, Иван Данилович. Машина сила при ней. Просто мы поставили экран, то есть закрыли ее от всех. Пусть теперь Совет попробует определить, что там есть. – Юна рассмеялась уже громче – Если уж Вы не увидели, значит все хорошо. Как вам наша идея?
Данилыч лихорадочно, все еще трясущимися руками, ощупывал меня и бормотал себе под нос.
– Напугали, ох напугали озорницы! Разве ж можно так, без предупреждения. А вы уверены, что силы при ней? Маша, детка, покажи что-нибудь. Успокой меня, старого.
– Ох, Иван Данилович! Хватит уж старика из себя строить. Мы то знаем, сколько тебе лет. – Я посмотрела на девушку, ища поддержки, и думала, как бы нам его убедить, что все в порядке.
Идея пришла мгновенно, но я не уверена была, что наставник одобрит это и мысленно обратилась к подруге, давно уже ставшей не просто отвлеченным персонажем, как было вначале, а, по-настоящему, близким человеком.
– Юна, а мы можем восстановить цвет волос Данилычу? Он же совсем молодой. Только…
– Никаких только, он сам в душе огорчается, не думаю, что будет расстроен этим. Давай, омолаживай – она прыснула и тут же сделала серьезное лицо.
Не воспринимая нашего мысленного диалога, мужчина недоуменно пожал плечами, удивляясь нашим переглядкам и смешкам. А я смотрела на его шевелюру, на глазах меняющую цвет с белого на темно-русый, и все шире открывала глаза, да и рот тоже.
– Что не так? – Встревоженно провел он по волосам, по лицу, словно проверяя, все ли на месте. – Маша, что ты на мне такого увидела?
– Данилыч, – просипела я севшим вдруг голосом – у тебя зеркало есть?
Я впервые так наглядно видела возможности Юны, а она сидела как ни в чем ни бывало.
И Данилыч тоже растерялся от моей непоследовательности, не вполне понимая, о чем его спрашивают. Потом пожал плечами, махнул рукой в сторону двери в комнату отдыха и опустился в кресло.
– Да, конечно, туда пройдите.
Я быстро подскочила к нему, схватила за руку и потянула за собой. Ничего не понимающий мужчина поддался и сделал несколько шагов к двери, спрашивая на ходу.