Перерождение
Шрифт:
– Ты долбаный псих! – на чистом упрямстве прошептала я, и, почти не отдавая отчет своим действиям, отрезала кусочек и положила его в рот. Ни соли, ни специй, но черт… это внезапно ощущалось правильным и вкусным, что весьма отвлекало от страха, внушаемого мужчиной напротив. Да уж, про заедание стресса я слышала, а вот про заедание страха – нет. Хотя страх перед чем бы то ни было и есть источник стресса. Так что…
Дальше мы ели в полном молчании, причем ничто, кроме постепенно затихающего сопения Риэра, методично и чрезвычайно аккуратно нарезавшего и тщательно пережевывавшего мясо, не напоминало о недавней вспышке. Я же уже спустя минуту окрестила себя безмозглой
– И как, собственно, мы собираемся искать этого… искусавшего меня? – заговорила я первой, стараясь так продемонстрировать готовность идти на мировую. Ведь, если подумать, психологически комфортнее самой проявить инициативу, а значит, оставить за собой некое иллюзорное подобие свободной воли, нежели ждать, когда Риэр опять начнет раздавать приказы. Альфа в очередной раз прищурился, но уже не гневно, а скорее насмешливо, и хмыкнул, ясно давая понять, что видит этот мой маневр насквозь, и я уже ожидала, что он обязательно рыкнет нечто вроде «говорить будешь, когда я разрешу» или «что я скажу, то и будешь делать», в общем, не важно, что, но подчеркнет, что никаких «мы», совместно действующих, не может случиться, а только я, как дрессированная болонка исполняющая его команды.
– Для начала мы просто выйдем в город вечерком и прогуляемся, – вместо этого ответил он, заработав мой ошарашенный взгляд.
– Куда прогуляемся?
– Выбор направления и места за тобой, пупс! – сыто откинувшись на стуле, он сложил руки на груди, выглядя совершенно расслабленным, словно не орал на меня, как чокнутый, только что. – Сходим в те места, где ты обычно зависаешь с друзьями.
– У меня… – «Нет друзей» прозвучало бы слишком жалко и дало бы ему новый повод укусить. – Нет таких мест. Я не шляюсь по клубам и барам вечерами в поисках приключений на свою задницу.
– Ну, значит, прямо сегодня вечером мы откроем для тебя новый и увлекательный мир ночной городской жизни и превратим из скучной зажатой домоседки в тусовщицу, – оскалился Риэр довольней некуда.
– Да мне как-то и так превращений уже выше крыши, – нахмурилась в ответ.
– Да не парься, нормальной раскрепощенной женщиной тебе придется побыть недолго и понарошку, а потом опять можешь вернуться к своему кошаку и сидению в четырех стенах в ожидании, когда припрется за тобой прекрасный принц, няшный и ни разу не хамоватый. Если тебя не прикончат.
– Вот тебе обязательно повторять последнее? Перспектива умереть в процессе – не лучший мотиватор для старания.
– А вот тут ты ошибаешься. Нет лучшей мотивации, чем желание выжить, – Риэр пихнул ко мне пустую тарелку и поднялся.
Ладно, вступать в спор с ним, пытаясь доказать, что постоянно тыкать человека в угрозу, нависшую над ним, совсем не значит стимулировать к большему старанию.
– И во сколько мы начнем… мероприятия эти? – просто уточнила я.
– Часов после десяти. А пока топай в кровать.
Я дернулась, мгновенно напрягаясь, и теперь уже Риэр закатил глаза, показательно
– И не надейся, пупс! Ты идешь спать! – нахально рассмеялся он. – Чтобы привлечь меня, тебе нужно как минимум стать сантиметров на пятнадцать выше и пообъемнее в некоторых местах. Да, собственно, во всех!
– Тогда замечательно, что подобное невозможно, ибо ты последняя мужская особь на свете, которую я бы захотела привлечь! – огрызнулась я и тут же мысленно отвесила себе пинка, заметив очередной недобрый прищур Риэра. Не воевать с ним, Рори, не воевать! Игнорировать эту язву и не отвечать тем же, потому как ничто не задевает мужиков вроде этой самодовольной заразы сильнее, чем полное отсутствие у кого-то восхищения их неоспоримой привлекательностью.
– Так уж и последняя? – ухмыльнулся он, но в этот раз я держала рот закрытым, а глаза прикованными к посуде, которую взялась мыть.
В спальне я не стала, само собой, подпирать дверь стулом. Не остановит это такого, как Риэр, если захочет войти. Разве что я лишусь нужного предмета мебели. Заснуть, когда он смотрел телевизор и почти без остановки бубнил по телефону в соседней комнате, мне представлялось проблематичным. Но, как ни странно, я отключилась почти сразу, как вытянулась на собственной постели, и мое тело и все органы чувств опознали в ней свое, привычное, родное.
ГЛАВА 35. ИСАЙТАРИ
Звуки, разбудившие меня, сложно было истолковать двояко. Женское хихиканье и сладострастное постанывание и грубое мужское ворчание, прерываемое громким возбужденным сопением. Кто-то, не трудно догадаться кто, явно собирался заняться сексом в моей гостиной, если уже не делал это. Какого хрена! Мгновенно взбесившись, я ломанулась туда, по дороге отстраненно отмечая, что дверь я закрывала, а сейчас она была довольно широко открыта. Риэр с хозяйским видом сидел, развалившись и закинув руки за голову, на моем, МОЕМ диване, а на его коленях ерзала какая-то девица, похоже, усиленно сражаясь с его же ширинкой за доступ к члену. Естественно, даже в таком положении было очевидно, что она намного выше меня и не то что щедро, а по мне, так чрезмерно одарена и сзади, и спереди. Лица не видно, но на голове нечто многоцветное, причем пряди, окрашенные в розовый и зеленый, внезапно заставили вспомнить о моих пушистых носках.
– Пошевеливайся, детка, если хочешь получить хоть что-то, – проворчал он, совершенно не собираясь ей помогать. – Станешь возиться слишком долго – и я передумаю.
Нет, ну не охреневшая ли он задница, если заявляет подобное женщине, не говоря уже о том, что происходит все это дерьмо в моей, между прочим, квартире! Ляпни он мне такое – и я бы ему в нос врезала, невзирая на возможные последствия!
– Я и так уже ноготь чуть сломала, сладенький! – вместо возмущения засюсюкала дамочка. – Я так соскучилась по тебе, что у меня руки трясутся, звереныш мой. Сейчас, сейчас я отправлю тебя прямиком в нирвану, мой большой мальчик.
Меня аж передернуло от ее заискивающего пищания и чрезмерно томных придыханий. И при этом я невольно принюхалась, получая информацию о том, что под тяжелым шлейфом духов и всевозможной косметики скрывается запах обычной, хоть и очень возбужденной женщины. Человека, не оборотня. И, кстати, сказать просто «возбужденной» было явным преуменьшением. Похотью от нее фонило так, что мне нос зажать захотелось. Фу-у-у-у!
– Черта с два ты станешь делать это на моем диване и вообще в моей квартире! – фыркнула я, приваливаясь плечом к дверному косяку и решительно складывая руки на груди, и добавила, передразнив девицу: – Сладенький!