Перерождение
Шрифт:
В Солнечном центре даже по ночам бывало людно. Майкл прищурился на ярком свету прожекторов и у Камня увидел одинокую женскую фигурку. Девушка сидела, положив скрещенные руки на колени; длинные темные волосы скрывали ее лицо от посторонних глаз. Маусами!
Майкл откашлялся, чтобы ненароком не испугать девушку, но та едва посмотрела в его сторону. Не составляло труда понять: Маус компания не нужна. Однако Майкл явно пересидел в Щитовой и, насытившись одиночеством — ворчун Элтон не в счет! — решил рискнуть: отошьет так отошьет.
— Привет! — начал он. — Не возражаешь, если
Маусами подняла голову, и Майкл увидел мокрые от слез щеки.
— Извини! — пролепетал он. — Я лучше пойду!
— Нет, что ты, — покачала головой Маус. — Если хочешь, садись.
Майкл сел и тут же почувствовал себя неловко: он прижался плечом к Маус, а спиной — к Камню, других вариантов просто не было. Повисла тягостная тишина, и Майкл горько пожалел о своей затее. Сидя рядом с Маус, следовало не молчать, а расспросить о тревогах и как-то утешить. Общеизвестно, что беременные подвержены депрессии и резким перепадам настроения. Впрочем, кажется, это характерно для всех женщин вообще, хотя Сарино поведение в большинстве случаев казалось Майклу логичным — но ведь куда от сестры денешься?
— Я слышал чудесную новость, поздравляю!
Маус вытерла глаза. Из носа у нее так и бежало, а платок Майкл, увы, не взял.
— Спасибо!
— Гейлин знает, что ты здесь?
— Нет, не знает! — невесело рассмеялась девушка.
«Дело не в беременности! — догадался Майкл. — Она пришла к Камню из-за Тео и плачет по нему!»
— Я… — Он не смог подобрать слов и пожал плечами. — Мне очень жаль Тео. Мы ведь дружили!
Тут Маусами сделала нечто удивительное: накрыла ладонь Майкла своей и переплела пальцы.
— Спасибо, Майкл! Тебя редко хвалят, а ведь ты не только умный, но и чуткий, сказал именно то, что нужно!
Снова воцарилась тишина, но ладонь Маусами не убрала. Поразительно, но лишь в тот момент Майкл полностью осознал, что больше не увидит Тео, и помимо грусти ощутил страшное одиночество. Захотелось что-то сказать, облечь свои чувства в словесную форму, но не успел он и рта раскрыть, как в дальнем конце Солнечного центра показались двое: Гейлин, а за ним Санджей. Оба быстро шагали к ним с Маус.
— Хочешь дружеский совет? — спросила девушка. — Не принимай выкрутасы Лиш близко к сердцу. Она такая, ни дня без шпилек и фокусов! Вот увидишь, перебесится, шелковая станет!
Лиш? Почему Маусами вдруг вспомнила Лиш? Увы, обдумать это Майкл не успел: подоспели Гейлин с Санджеем. Гейлин тяжело дышал и обливался потом, словно только что намотал десять кругов вокруг Колонии. А что касается Санджея… Сбитый с толку лунатик, который забрел в Щитовую два дня назад, превратился в строгого отца, недовольного поведением любимой дочери.
— Чем ты здесь занимаешься? — Гейлин щурился, словно от гнева не мог разглядеть жену. — Маус, тебе нельзя покидать Инкубатор. Нель-зя!
— Гейлин, я в полном порядке, — отмахнулась Маус. — Иди домой!
Санджей оттеснил зятя, выступил вперед и застыл под светом прожекторов. Казалось, даже его кожа источает отеческий укор. На Майкла он едва взглянул: вскинув густые брови, дал понять, что напрочь игнорирует его присутствие, а ночная
— Маусами, я терпел, сколько мог, но сегодняшний поступок не вписывается ни в какие рамки. Зачем создавать столько проблем? Ты же знаешь, где должна находиться!
— Я нахожусь здесь под присмотром Майкла, можете у него спросить!
У Майкла сердце захолонуло.
— Послушайте…
— Не лезь не в свои дела, Штепсель! — рявкнул Гейлин. — Кстати, чем ты здесь занимался с моей женой?
— Чем я занимался?
— Да, чем?! Ты выманил ее из Инкубатора?
— Ради бога, Гейлин, видел бы ты себя со стороны! — вздохнула Маус. — Никуда меня Майкл не выманивал.
Майкл почувствовал, что все на него сморят. Надо же, вышел развеяться, свежим воздухом подышать, а угодил в центр семейного конфликта! Судя по выражению лица, Гейлин умирал от унижения. Вечно вялый, заторможенный… Неужели он драться умеет? Нет, бдительность терять не следовало: Гейлин был фунтов на тридцать тяжелее, но, главное, чувствовал себя правым. Как же, он защищает свою честь и достоинство! Все драки Майкла относились к инкубаторской поре, но их вполне хватило, чтобы понять: пыл — огромное подспорье даже для слабака и рохли. В таком пылу, как сейчас, Гейлин вполне мог калекой оставить, конечно, если бы изловчился нанести точный удар.
— Слушай, Гейлин, — примирительно начал Майкл, — я просто вышел погулять…
— Не беспокойся, Майкл, — перебила Маусами, — Гейлин сам это прекрасно понимает! — Девушка подняла голову, и Майкл увидел, что глаза у нее по-прежнему на мокром месте. Маусами снова пожала ему руку, точно скрепляя договор печатью. — Кажется, у всех нас есть дела. Мое заключается в том, чтобы поступать, как скажут, и не создавать никому проблем. Этим сейчас и займусь.
Гейлин протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но Маусами руку не заметила и встала сама. По-прежнему хмурый Санджей отступил в сторону.
— Маус, зачем ты все так усложняешь? Ради чего? — вопрошал Гейлин.
Маусами его проигнорировала и повернулась к Майклу. В ее взгляде читались стыд и унижение: мол, я не выдержала натиска, сдалась, уступила.
— Спасибо, что посидел со мной, Майкл, — грустно улыбнулась Маус. — И за добрые слова спасибо!
Сара сидела в Больнице у смертного одра Гейба Кертиса.
Не успела она вернуться домой, как в дверях возникла Мар. «Он умирает, умирает! — причитала она. — Стонет, бьется, едва дышит! Сэнди в полной растерянности. Может, придешь? Пожалуйста, ради Гейба!» Сара тут же достала медицинский саквояж и поспешила вслед за Мар в Больницу. Первым, кого она увидела в палате, был Джейкоб. Паренек сидел на краешке отцовской кровати и неловко прижимал к его губам чашку с отваром. Гейб кашлял и давился кровью. Не теряя ни минуты, Сара забрала чашку у Джейкоба, перевернула Гейба на бок — кожа да кости, бедняга казался легче ягненка! — свободной рукой взяла со столика кювету и подложила умирающему под подбородок. Гейб хрипло кашлянул, и Сара увидела в кювете густую алую кровь с темными сгустками мертвой ткани.