Пересчёт человечества

Носоленко Вадим

Мозг лихорадочно работал, пытаясь соединить все кусочки головоломки. Что, если «Паралич времени» — не болезнь, а симптом? Что, если это побочный эффект, видимая часть айсберга, отражающая процессы, которые происходят в каком-то другом измерении? И мы, застывшие люди — всего лишь терминалы, разъемы, подключенные к невидимой глобальной сети.

Я решил, что пришло время целенаправленно погрузиться в «смолу». Нужно было понять больше, увидеть больше. Найти ключи к разгадке этого кошмара.

Вспомнив Борхеса и его концепцию Вавилонской библиотеки, которую

упомянула Мира, я вдруг почувствовал, что это может быть важной подсказкой. Возможно, между этой бесконечной библиотекой и сферой Дайсона существовала какая-то связь? Одно пространство, где хранились все возможные комбинации слов, и другое — где собиралась и перерабатывалась энергия мысли. Две стороны одной медали, два аспекта какой-то непостижимой технологии.

Сев на скамейку, я закрыл глаза и начал практиковать технику, которую развил за последние недели — глубокое дыхание, концентрация на ощущении «смолы», которая всегда была на периферии сознания. Я тянулся к ней, приглашал ее поглотить меня.

И она откликнулась.

Переход был не постепенным, как обычно, а резким, будто кто-то перерубил канат, удерживавший меня в реальности. Я даже не успел ощутить привычное погружение в «смолу» — в одно мгновение я сидел на скамейке в парке, а в следующее — уже был «там».

Я с силой повернул голову и увидел вокруг себя множество людей, которые очень плотно стояли друг к другу, и они были голые. Я опустил глаза и с ужасом осознал, что даже я был голым. Я стоял в этой массе тел, словно среди манекенов, не в силах оторвать взгляд от нового места, в котором мы появились. Обнаженность делала нас беззащитными, уязвимыми, лишенными даже символической защиты одежды и социального статуса. Мы все были равны в своей наготе — голая плоть, ждущая своей участи.

Но самым шокирующим было то, как формировались наши тела в этом пространстве. Вокруг нас пульсировали тончайшие нити, похожие на кровеносные сосуды, но светящиеся изнутри слабым рубиновым светом. Они опутывали наши тела, словно коконы, формируя органы, кожу, мышцы — все материальные оболочки для сознаний, перенесенных в это пространство. Я видел, как у недавно «прибывших» эти нити еще активно двигались, заканчивая процесс создания физической формы, подобно тому, как 3D-принтер послойно выстраивает объект.

«Так вот как мы здесь появляемся,» — подумал я, глядя на свои руки, где под кожей еще пульсировали затухающие нити. — «Наше сознание переносится в это место, а тела создаются заново, материализуются из энергии этих нитей.»

И вот я увидел маленький прожектор, словно луч, разрезающий тьму пополам. Он светил и приближался. За ним еще и еще один. Я с усилием развернул голову в сторону и ужаснулся, увидев вдалеке, примерно в двести, а может, и пятьсот метров от меня, крошечное пятно фонарика и бесчисленное количество тел вокруг. Их количество теперь казалось бесконечным — ощущение было, что их стало в два, а может, и в пять раз больше, чем было раньше.

Часть фонарей приблизилась. Периодически тут и там они вспыхивали ярко-красным свечением.

На мгновение они выхватывали из темноты лица людей, поочередно сканируя их по шеренге и бегло пробегаясь по рядам маникенов.

Тени начали приближаться и становиться яснее. Я уже отчетливо различал фигуры — более трех людей двигалось в мою сторону, еще с десяток перемещались по обоим сторонам. Голоса стали отчетливыми и различимыми. Они были одеты в какие-то серые комбинезоны и кепки, а еще они держали в руках планшеты и периодически вносили туда записи.

— Чисто, — услышал я слева.

— Чисто, — снова раздалось уже впереди.

Они проверяли людей-манекенов и делали детальные пометки по каждому, словно инвентаризацию проводили. Или сортировку. Мысль об этом заставила меня внутренне содрогнуться.

«Отдел контроля качества,» — с горькой иронией подумал я. Эти люди в комбинезонах были похожи на технический персонал, обслуживающий оборудование, а не на тех, кто имеет дело с человеческими существами. Для них мы были просто элементами системы, которые нужно проверить на функциональность.

Я заметил на их комбинезонах небольшие нашивки с логотипом, напоминающим стилизованную букву «Г». «ГигаКвант», — догадался я. Значит, мои подозрения подтверждались — компания напрямую связана с происходящим в этом измерении.

Спустя несколько минут свет фонаря упал на мое лицо, и в его свете я увидел проверяющего. Парень лет двадцати пяти, жующий жвачку, смотрел на меня и светил фонарем, его внимание было устремлено к моему горлу. Нажав какую-то кнопку, он переключил свет фонаря на красный. Он посмотрел пару секунд и переключил его снова в обычный режим.

— Чисто, — ответил он, продолжая противно жевать жвачку. Затем, перейдя к моему соседу справа, он достал жвачку и прилепил ему на лоб, ехидно ухмыльнувшись.

— Ты что делаешь, олень? — раздался голос откуда-то со стороны.

— Да и че? Им же пофигу! Эти мумии — они как зомби!

— Прояви хоть каплю уважения. Мать не учила?

— Да пошел ты, — парень едко выпалил, но жвачку все-таки снял и бросил на пол.

Я мысленно возблагодарил неизвестного заступника. Ситуация приобретала все более жуткий оттенок — эти люди в комбинезонах относились к нам как к мясу, как к вещам, которые можно инвентаризировать. Что-то подсказывало мне, что я стою на пороге ужасающего открытия.

— Эй, Макс, глянь-ка сюда, — позвал кто-то неподалеку. — У этого похоже на начальную стадию инфестации.

Я скосил глаза, пытаясь увидеть, о чем говорит техник. Мужчина средних лет светил красным фонариком в горло застывшему человеку, и я увидел какое-то слабое свечение внутри.

— Помечай и вызывай хирурга, — ответил невидимый мне собеседник. — Этот «вирус» слишком близко к центральным путям.

«Вирус». То же слово, которое использовал Алекс. Значит, те светящиеся черви, которых извлекал человек в плаще — это какая-то форма инфекции, заражения в этой системе. Но заражения чем? Какой-то аномалией сознания? Разрушительным кодом?