Пересчёт человечества

Носоленко Вадим

Я тоже стал частью этого безумия и этой болезни. Моя жизнь была обычной, если не считать того, что я работал в компании по страхованию, которая уже давно перешла на виртуальных помощников. Юристы, бухгалтеры, аналитики — все они постепенно исчезали, заменённые алгоритмами. Остались только тестировщики и отладчики, такие парни как я. Мы перепроверяли работу ИИ, пытаясь убедиться, что он не ошибётся в расчётах или не выдаст клиенту, какую ни будь ахинею, вместо страхового полиса. Отделы сократились в разы, но человека пока никто не отменял, как и его мозг. Все боялись, что однажды эти чёртовы нейросети выйдут из-под контроля,

и это станет началом краха цивилизации.

Возможно, именно постоянная работа с искусственным интеллектом изменила что-то в моём восприятии. Мозг адаптировался, стал иначе обрабатывать информацию. Я часто ловил себя на том, что мыслю алгоритмически, как компьютер — анализируя шаблоны, выявляя закономерности там, где другие видели лишь хаос. Университетский профессор нейробиологии, у которого я когда-то учился, любил повторять: «Регулярное взаимодействие с ИИ меняет структуру нейронных связей в мозге человека». Тогда я не придавал этому значения. Теперь же задумываюсь, не это ли причина того, что со мной происходит.

Но крах пришёл с другой стороны. И я был одним из них. Одним из тех, кто заболел этим. Сначала это казалось чем-то незначительным — лёгкие провалы в памяти, короткие моменты, когда я будто выпадал из реальности. На секунду, на долю секунды. Я не придавал этому значения, списывая на усталость или стресс. Но дальше эти моменты стали длиннее, чаще, интенсивнее. К очередному такому скачку я всё-таки принял для себя решение, что это не усталость, а «Паралич времени».

Я сдавал анализы, проходил обследования, но результаты были всегда одинаковыми: «Неизвестная болезнь. Этиология неясна. Лечения по сути нет.»

Мне сказали: «Живи как можешь.» И я жил. Но с каждым днём я чувствовал, что что-то идёт не так. Что-то пожирало нас, человечество.

Люди искали ответы. Все, кто болел, кто сталкивался с этим. Мы собирались в группах, обсуждали симптомы, делились историями. Но чем больше мы искали, тем меньше понимали. Никто не знал, что это за болезнь, откуда она взялась и как с ней бороться. Мы были в отчаянии. Я был в отчаянии.

В поисках ответов я наткнулся на странную статью в малоизвестном научном журнале. Автор, некий профессор Майк Рундерг, высказывал теорию о том, что «Паралич времени» может быть связан с квантовыми флуктуациями, влияющими на работу человеческого мозга. Он предполагал, что наше сознание существует не только в привычной нам реальности, но и в каких-то пограничных пространствах, недоступных обычному восприятию. Статья была удалена через несколько часов после публикации, а имя Рундерга больше не появлялось в научных кругах. Как будто его просто стёрли.

Но однажды я решил, что сдаваться нельзя. Если я не могу избавиться от этой болезни, то хотя бы попытаюсь её понять. Я начал практиковать внутреннюю медитацию погружения, пытаясь войти в это состояние сознательно. Сначала это было невозможно — я застывал, как и все, без контроля, без понимания. Но постепенно, с каждой попыткой, я начал чувствовать, что могу задержаться в этом состоянии чуть дольше. Сначала доли секунды, потом несколько полных секунд.

Как будто мое сознание постепенно приобретало иммунитет к этому странному эффекту. Или, возможно, я научился плавать в этой загадочной «смоле», как я стал называть это состояние — вязкое, тёплое, затягивающее. И с каждой новой практикой я всё яснее ощущал, что это не просто болезнь,

не просто неврологическая аномалия. Это портал. Дверь в какое-то другое пространство.

И вот, в один из тех моментов, когда я усилием воли вошёл в это состояние снова, случилось нечто невероятное. Я открыл глаза — или то, что я считал глазами — и увидел… снег. Он шёл хлопьями, большими и пушистыми, как в детских сказках. Вокруг меня стояли горы, величественные и неприступные, словно тонкие ломаные границы мира, блистали передо мной своим величием и чуждостью. Но самое странное было другое, я был не один. Тут были люди. Их были тысячи. Они стояли толпами, одетые в разную одежду — кто-то в летних футболках, кто-то в зимнем пальто. Все они смотрели вперёд, в одну точку, где в небе образовывался белый сферический шар энергии. Он пульсировал, как живой, притягивая к себе взгляды всех этих людей.

Я хотел рассмотреть внимательней, что это, но через секунду я снова застыл. Видение исчезло, и я провалился в забытье, а затем снова вернулся в реальность. Но это было не просто видение. Это было что-то большее. Что-то, что я не мог объяснить, но чувствовал, что это очень важно. И возможно, я единственный, кто видел ЭТО.

В тот вечер, вернувшись домой, я долго сидел, пытаясь зарисовать увиденное. Сфера в небе, горы, толпы людей — всё это было настолько реальным, что казалось абсурдным считать это галлюцинацией. И где-то на периферии сознания билась странная мысль: а что, если это не болезнь? Что, если «Паралич времени» — это просто побочный эффект чего-то гораздо большего, происходящего с человечеством? И почему именно сейчас, в эпоху бурного развития искусственного интеллекта?

Глава: "Грани реальности"

С тех пор, как я впервые увидел тот странный мир, моя жизнь превратилась в постоянный поиск ответов. Каждый день я практиковал погружение, стараясь продлить свои «застывшие» моменты. Сначала это было похоже на попытку удержать воду в ладонях — она утекала, как бы я ни старался. Но постепенно я научился задерживаться в этом состоянии всё дольше. Две секунды превратились в пять, пять — в десять. Каждое погружение я пытался разгадать происходящее. Кто эти люди? Что за шар? И почему я вижу это? Ответов не было, но я чувствовал, что приближаюсь к чему-то важному. К разгадке. К истине.

По мере тренировок я начинал замечать странные аномалии и в нашей обычной реальности. Иногда свет от уличных фонарей достигал земли с заметной задержкой, как будто он преодолевал расстояние не мгновенно, а неторопливо путешествуя сквозь какую-то вязкую среду. Порой мне казалось, что я вижу пиксели в воздухе — мельчайшие точки, из которых словно состояла сама реальность. Конечно, это могло быть просто следствием перенапряжения, но интуиция подсказывала, что я начинаю видеть что-то скрытое от других.

В новостях всё чаще мелькали сообщения о людях, которые после продолжительных эпизодов «Паралича времени» возвращались полностью изменёнными — с новыми навыками, знаниями, иногда с измененной личностью. «Нейросетевые следы», — так объясняли это некоторые учёные, предполагая, что во время «застывания» в мозге формируются новые нейронные связи. Но это никак не объясняло, почему инженер вдруг начинал говорить на языке, которого никогда не учил, или почему домохозяйка после «застывания» могла решать сложнейшие математические задачи.