Переселение, или По ту сторону дисплея
Шрифт:
Она предпочитала держаться золотой середины. Где была? Да здесь, конечно же, в школе. Каждый день, кроме выходных, она проводит здесь: ведь у нее полная недельная загрузка. Что делала? Конечно, вела уроки. О чем думала? Да разве здесь дадут о чем-нибудь подумать, Артур Федорович, миленький! Только успевай следить за детьми, а до раздумий, как говорится, руки не доходят!
Иногда он делал ей комплименты: и такая-то она умная, и своеобразная, и уж так-то приятно с нею беседовать! Людмиле оставалось только недоумевать: неужели в моду вошли
За дверью покашляли, и немолодой, хорошо поставленный голос манерно произнес «Разрешите войти?» Значит, опять принесло Артура Федоровича. Ничего не поделаешь, как гласит французская пословица: «Когда вспоминают о солнце, видят перед собою его лучи».
– Я вам помешал? – Лицо старика изобразило озабоченность, хотя он не мог не догадываться, что мешает ей из разу в раз, с уже установившимся постоянством.
– Входите, Артур Федорович. Садитесь.
– Благодарю вас. Ну и денек, все вокруг бегают как сумасшедшие, а между тем никакой причины для беготни как будто не видно… А у вас что новенького?
– Никаких особенных новостей. Вот тетради проверяю.
– Ах эти тетради, куда от них только деться! – театрально закатил глаза психолог, сам никогда, по-видимому, не занимавшийся этим каторжным учительским трудом. – Скажите, Людмила, – а дома вы тоже их проверяете?
– Случается. Почему вы спрашиваете?
– Мне было бы очень интересно узнать, чем вы занимаетесь дома. Такая целеустремленная женщина…
– Дома, Артур Федорович, все женщины одинаковы: стирка–плита–уборка…
– Но вы ведь особенная, – возразил он, пристально глядя ей в глаза. – Вы ни на кого не похожи…
– Уверяю вас – в этом вопросе я похожа на всех и все на меня.
– Ну допустим… – Он, очевидно, понял, что разговор бессмысленно вертится вокруг собственной оси. – А теперь мне хочется попросить вас об одном маленьком одолжении…
Судя по тому, как он это сказал, было видно – ответ имеет для него особенное значение…
– Что же это такое?
– Подарите мне на память какой-нибудь сувенир! Маленькую вещицу – салфеточку там или какой бумажный цветочек…
Признаться, эта просьба Людмилу ошарашила. Она все-таки считала психолога умнее, чем он оказался на самом деле. Ну и манера ухаживать, как в слащаво-сентиментальной мыльной опере!
– Простите, я… ни салфеток не вышиваю, ни цветов из бумаги не делаю. Впрочем, если вы любите такие вещи, подойдите, пожалуйста, вон к тому шкафу. Там у нас за витриной выставка «Умелые руки»...
– Но я имел в виду другое… чтобы вы дали мне свой сувенир…
– Людмила Викторовна, к телефону! – крикнула из коридора шлепавшая тряпкой уборщица.
– Слышите, Артур Федорович, – меня зовут в учительскую…
– А вы ждете от кого-то звонка? – полюбопытствовал
– Возможно, жду. Это касается только меня, – одернула его Людмила.
На самом деле ей собирались позвонить из окружного методического кабинета, но почему она должна посвящать в свои дела посторонних?
– Простите меня. Кажется, я вам докучаю…
Его лицо на секунду приняло сконфуженное выражение, но тут же вновь засияло искательной улыбкой:
– Можно подождать здесь, пока вы вернетесь?
Она пожала плечами: у него есть очень уютная комнатка на четвертом этаже, но сидеть он предпочитает здесь, в пустом классе. Что же ему все-таки надо, этому Артуру Федоровичу? Неужели вправду влюбился? Но почему тогда в нем ощущается какая-то натянутость, принужденность, словно человек сам себя заставляет…
О том, что его заставляет кто-то другой, она даже не подумала. Ей такое и в голову не могло прийти.
Поднимаясь по лестнице, Людмила набрасывала в уме план разговора с методистом из окружного кабинета. Но как только она вошла в учительскую и увидела телефонный столик с лежащей на нем снятой трубкой, ее пронзила догадка – это не методист. Вот и дождалась, Людочка, начинается... Ким как будто выпрыгнул из слухового отверстия трубки секундой раньше, чем прозвучал его голос:
– Здравствуйте, Люда-сан! Узнаете?
– Узнаю, – стараясь быть сдержанной и спокойной, подтвердила она.
– Вы, наверно, не ожидали меня услышать?
– Не ожидала. А что, собственно говоря, заставило вас позвонить?
Он чуть-чуть помолчал – видимо, не был готов к тому уравновешенному тону, которым она с ним разговаривала.
– Я думаю о вас чаще, чем мужчина должен думать о женщине. Может быть, и вы меня вспоминаете?
– Только в связи со своим учительским долгом.
– То есть чтобы устроить мне неприятности?.. А я вот полагаю, что скоро вы станете вспоминать меня весьма часто… Очень часто станете вспоминать, просто забыть не сможете... – Он как будто ввинчивал фразы в ее сознание, одну за другой. – И учительский долг будет тут не при чем!
– Я не поняла – вы мне чем-то угрожаете?
– Пожалуй, что так. Но не думайте обо мне слишком обыденно – я не намерен вынырнуть перед вами из темноты как примитивный хулиган. В моем распоряжении более утонченные методы…
– Помощь Ямалы, да? Знаете, ведь таким путем ничего не достигнешь…
– Вы не правы, учительница. – Теперь Ким чувствовал себя на твердой почве: его голос набирал силу. – Вы в корне не правы. Именно таким путем достигается очень многое, можно сказать, в с е!
– Так уж и все, – усмехнулась Людмила, хотя на душе у нее было невесело: от слов Кима и впрямь веяло какой-то угрожающей силой.
– Ваша правда – есть исключения, когда эта сила не действует. Точнее сказать, некоторые люди для нее недоступны. Но лично вы к этой категории не относитесь!