Переступить черту (сокращ.)
Шрифт:
Я помог метрдотелю закрыть ее и выложил поверх обложки мой значок. Изумление, отразившееся в его глазах, мне очень понравилось.
— Да нет, — заверил его я. — Еще как работает.
Услышав, что меня интересует несчастный случай с Кэролайн Хопкинс, метрдотель тут же вручил мне визитную карточку, сообщив:
— По всем юридическим вопросам нас представляют «Гилберт, Девитт и Рэйби».
Я помахал карточкой перед его длинным носом:
— Я не из страховой компании, я из убойного отдела. А теперь послушайте: я могу либо поговорить с вами и вашим кухонным персоналом
Физиономия метрдотеля претерпела почти мгновенную трансформацию. Поразительно, какая теплая улыбка крылась за его галльской надменностью.
— Я Анри, — сказал он, отвешивая поклон. — Чем могу быть вам полезен?
Я объяснил, что мне нужно опросить кухонный персонал, и Анри быстро провел меня через вращающиеся двери и вызвался даже переводить мои вопросы шеф-повару.
Вопросы шеф-повара оскорбили. Он лично готовил блюда для бывшей первой леди, гневно сообщил шеф, и о том, что он якобы добавил в паштет из гусиной печенки арахис, и речи быть не может. Разве что подмастерье по глупости сдобрил это блюдо арахисовым маслом — вечер тогда был очень напряженный, уследить за всем было попросту невозможно, — однако и такое объяснение представлялось шефу абсурдным. Сообщив это, он возмущенно прибавил что-то по-французски, после чего удалился.
Да, подумал я, улучшить французско-американские отношения мне сегодня не удалось.
— А какие-нибудь изменения в вашем штате с того вечера произошли? — спросил я у метрдотеля.
Анри на миг задумался.
— Да, — ответил он. — Один из помощников повара, Хулио, после того ужасного случая на работу больше не выходил.
— Фамилия этого Хулио вам известна? Или адрес? Он же должен был представить какие-то документы, когда поступал к вам на работу.
Анри болезненно скривился:
— Помните, вы говорили о разнице между официальным и неофициальным подходами? Хулио мы взяли неофициально. И то, что он перестал появляться, нас не удивило. Вспомогательный штат меняется постоянно.
— Да уж представляю себе, — сказал я.
— Постойте, — сказал Анри. — По-моему, в его шкафчике остались какие-то вещи. Не хотите взглянуть на них?
Взглянуть на них я хотел, однако вещей в шкафчике Хулио оказалось немного: пара стоптанных ботинок да измятое расписание пригородных поездов северного направления.
Очередной тупик. Я сложил найденное в пустой пакет, обнаруженный мной под шкафчиком. Может быть, нам удастся установить личность Хулио по отпечаткам его пальцев. Хотя, скорее всего, он уже вернулся в Центральную Америку.
Лоре Уинстон, которую журнал «Вог» назвал «королевой моды нового тысячелетия», снилось, будто она плывет по озеру в поместье Ральфа Лорана. Она лежала в каноэ, накрытая полотнищем белого муслина, и плыла под бездонным синим небом. А когда попыталась сесть, то поняла, что руки ее накрепко связаны этим самым муслином. Она мертва, и лодка ее — похоронная, поняла Лора
Лора проснулась, испуганная, и тут же ударилась головой о подлокотник церковной скамьи, на которой прикорнула.
Послышались тяжелые шаги, двое мужчин в масках и рясах неторопливо миновали центральный проход часовни.
«Какая же я идиотка», — подумала Лора. Если бы она отвертелась от участия в похоронах, то летела бы сейчас где-нибудь над Карибскими островами, чтобы отпраздновать Новый год в роскошном дворце, построенном в стиле французского Возрождения.
А кроме того, имелась и другая тайная причина, от которой ей стало совсем уж не по себе. У нее кончились таблетки.
Поначалу оксиконтин ей прописали как обезболивающее — после того, как она повредила позвоночник, играя в теннис. Месяц спустя, обнаружив, что врач готов выписывать ей рецепты и дальше, Лора продолжила прием этих таблеток — они придавали ей бодрости, снимали любой стресс.
Лоре не хотелось признаваться в этом, но сейчас ее попросту трясло от желания принять лекарство. Такое уже случалось с ней однажды — во время съемок в Марокко, затянувшихся на один лишний день. Поначалу лекарственное голодание выглядело как тихий зуд в кровеносных сосудах. Потом появилась рвота, и Лора никак не могла унять дрожь. Тогда она выжила только благодаря валиуму, который выдал ей милосердный фотограф.
Но здесь у нее не было ничего. Может быть, поспрашивать кого-нибудь, подумала она. У голливудской публики всегда имеется запас чего-нибудь бодрящего.
Нет! — подумала она и даже содрогнулась. Никто не должен знать о ее пристрастии к этому «героину для бедных».
Может, притвориться больной? Изобразить сердечный приступ? Нет, они пощупают пульс и поймут, что она врет. А что еще может внезапно приключиться с человеком? Приступ диабета — или паники?
Вот оно! Приступ паники! Его-то разыграть совсем несложно. Она и так уже потеет, и сердце у нее чуть ли не к горлу подскакивает.
Лекарственное голодание, замаскированное под приступ панического страха. Отличный план. В крайнем случае ее изолируют от остальных знаменитостей, и ломки никто не заметит.
Юджина Хамфри углубилась в дыхательные упражнения по системе йоги и потому не сразу заметила, что с Лорой происходит что-то неладное. Законодательница мод вскочила со скамьи и принялась громко стонать. Еще секунду назад эта дама мирно спала. А теперь она, с бледным лицом и растрепанными волосами, бродила вдоль рядов, точно лунатик. Вот только глаза у нее были широко раскрыты.
— Сядьте, Лора, — сказала Юджина. — Вы же видели, что случилось с Мерседес. Эти люди не шутят.
И она подергала Лору за черную замшевую юбку, изделие дома «Шанель».
— НЕ ТРОГАЙТЕ меня! — взвизгнула Лора.
— Лора, что с вами? — как можно спокойнее спросила Юджина. — Скажите мне.
— Я больше НЕ МОГУ! — взвыла Лора и выскочила в проход. — ПОМОГИТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА! Пожа-а-алуйста! КТО-НИБУДЬ!
Когда Лора, подвывая, упала на колени, к оградке часовни уже подошел главарь похитителей.