Перевал Подумай

Гуссаковская Ольга Николаевна

Один наш зарубежный коллега предсказывал: через сто лет такие серийные дома заполонят всю Землю, но человечество несомненно успеет к этому времени найти иные, более рациональные и красивые строительные материалы, иные, более гармоничные архитектурные принципы. Железобетонные коробки придется сносить. Однако железобетон — материал вечный, и человеку ничего другого не останется, как возвести на планете новые искусственные горы. Все это, конечно, фантастика. Дома эти — отнюдь не худшее изобретение нашей эпохи. Их называют «черным хлебом человечества», но разве черный хлеб это все, что человеку нужно?

А между тем уже сегодня есть пути для преодоления этого перевала. Можно не

отказываться qt выгод крупнопанельного строительства, но внешне — придавать известную гибкость строениям, стараться приспособить их к рельефу Местности, слить воедино с ним. И не отказываться от высоты, ведь даже древние знали, что высота облагораживает.

Город, в котором мы живем, вырос у моря, но до сих пор у него нет морского фасада. Море и город — это пока что жених и невеста, которых должны поженить мы, архитекторы, но, к сожалению, это нелегкий брак. Дело в том, что на приморский район очень долго смотрели как на место, где должны находиться лишь подсобные сооружения. Мы же считаем сегодня, что городу необходим морской центр, а не портовый поселок. Пять линий ветровых заслонов из сплошных лент домов, прямая магистраль к морю, общественный и торговый центры, монумент покорителям Севера…

Девушка в переднем ряду тихонько встала и пошла к выходу. Такая маленькая и легкая, что никто не обернулся ей вслед.

— Вот, собственно, на этом и построен мой проект, — закончил свое выступление Александр Ильич.

Почему она ушла? Ей не понравилось то, что он говорил? Или что-то случилось?

Сколько молодых лиц!.. Славных, заинтересованных тем, что он говорил только что.

— Простите, а спортивные сооружения в вашем проекте предусмотрены?

Парень в свитере строго и требовательно смотрел на Александра Ильича.

— Да, конечно. Возле береговой полосы намечена постройка нового стадиона. Я не сказал об этом сразу. Существующий сегодня стадион уже давно городу тесен.

— Как тришкин кафтан! — доверительно улыбнулся парень. По рядам прокатился смешок. Александр Ильич подождал, пока стихнет смех.

— Возле моря сильный ветер, каково придется тем, кто будет жить в этом районе?

— Простите, а сами вы где живете?

— Возле телецентра.

— Так вот должен вам сказать, что жители приморского района будут в более выигрышном положении, чем вы и ваши соседи. Вы же знаете, ветры здесь постоянные: летом — с моря на сушу, зимой — с суши на море. Сейчас дома, стоящие на вершине кряжа, страдают и от летних и от зимних ветров, а те, что будут расположены на приморском склоне, встретятся только с летними. Кроме того, как установила метеослужба, общая сила ветра там вообще на двадцать шесть процентов меньше, чем на вершине берегового кряжа. И это еще не все. Ленты домов, а не отдельные здания, как раз и рассчитаны на то, чтобы разбивать напор ветра. Тут все дело в их расположении и расстоянии между ними. Дополнительно на первой линии домов предполагается поставить тройное остекление и специальную теплозащиту. Можете быть уверены: жители приморского района никак не прогадают по сравнению с остальными горожанами. Они будут жить в домах нового типа, а значит, и с большими удобствами. Ведь развитие архитектурной мысли идет сейчас именно в этом направлении: не только красота, но и удобство. Вот к чему мы стремимся! Еще вопросы, товарищи?

— Скажите, когда мы увидим все это не на бумаге?

— В целом, лет через пятнадцать. А начало вы видите уже сегодня, ведь город непрерывно строится…

— Пятнадцать лет? Да нас уже и в помине здесь не будет тогда!

— Очень жаль. А мне, кстати, город наш до сих пор не надоел, хоть живу я в нем очень давно.

Александр Ильич чувствовал,

что на вопросы отвечает слишком торопливо. Но опустевшее место в первом ряду словно порвало невидимую нить между ним и залом. Только на улице он мысленно одернул себя: что за ребячество? Ведь получилось, что о многом он так ничего и не рассказал. А все это Наташины фокусы! Сидела бы в зале и не было бы ему дела до другого, случайно знакомого лица… И тут же внутренний голос сказал ему: «А ведь ты все время ждал этой встречи. И растерялся, потому что она ушла. И ни при чем тут Наташа…»

Он оглянулся на только что покинутое им здание клуба. В тумане и расплывчатом свете фонарей оно выглядело значительным, как прежде. А там, вдали, где когда-то встал на пути людей казавшийся неприступным перевал Подумай, карабкались вверх ровные нити светлячков — по Колымской трассе шли машины.

Вот одна выбилась из строя, остановилась. Смешная мысль пришла в голову: может быть, ее ведет один из тех, для кого этот обычный подъем был когда-то перевалом? И человек, как только что он сам, решил отдать дань прошлому?

Нет, конечно, о побежденных перевалах не вспоминают. Пока человек борется, живет — главный перевал всегда впереди.

Машина тронулась, заняла место в бесконечной цепочке, а через минуту легко исчезла за гребнем.

А следом шли и шли машины. Сердце города — морской порт днем и ночью слал грузы во все концы огромного края.

Глава IV

На окраине города дома боялись высоты. Теснясь друг к другу, они облепили со всех сторон подножие сопки, а подняться по склону не решались. И только один стоял на особицу, выше всех. Такой же беленый, как остальные дома и домишки, но вокруг него раскинулся не картофельный огород, а настоящий сад. Забор вокруг сада заменяли густые низкие кусты смородины, почти не сбросившие на зиму листьев.

Черная веселая собачонка кинулась под ноги Александру Ильичу, перекувырнулась, задрала лапы. Сразу чувствовалось, что держали ее не как сторожа, а просто так… Зина посторонилась.

— Да не беспокойтесь, Жучка отроду кусаться не умела, — успокоил ее Александр Ильич.

Когда Зина пришла к Ремезову, она даже не надеялась, что этот малознакомый человек так охотно согласится ей помочь. А он тут же договорился с какими-то своими друзьями, сам сходил в «транзитку» за ее вещами и еще поругал за то, что не обратилась к нему раньше: мол, не стоило ей оставаться надолго в таком «бойком» месте…

У Зины ком стоял в горле от такой заботы (разве ее Димка сделал бы так же?), слава богу, что этот человек ненавязчив и ни о чем ее не расспрашивает, ей не хотелось бы рассказывать о себе, о Диме, об их ссоре.

— Эй, зверюга, хозяева дома? — шутливо обратился Александр Ильич к собаке. Жучка с лаем помчалась к двери, потом обратно, навстречу, — Значит, дома, — улыбнулся Александр Ильич. — Это она приглашает нас.

Они прошли по узкой дорожке между остекленевших от заморозков лопухов ревеня и оголенных веток крыжовника. Чуть дальше сизыми комами круглились кустики местной, мохнатой от колючек малины.

— Вот уж не думала, что в этом городе могут быть сады, — недоуменно оглядывалась Зина.

— К сожалению, еще «не сады», а пока лишь один сад. Этот самый, но зато какой! В нем даже земляника растет. Вот доживете здесь до лета — сами увидите.

Жучка с разбегу ударила лапами в дверь, и она сейчас же отворилась. Пол в передней застилал чистый домотканый половик, и по этому половику им навстречу выкатился человечек, с лицом, напоминающим мудрого старого зайца. Весь он, маленький, круглый, светился тихой радостью и добротой.