Перевал

Климов Виктор

Специалист по ОМП скептические интонации всё равно распознал, но отреагировал на удивление довольно добродушно, и не стал, образно выражаясь, охаивать Плетнёва клюкой, как это бывало делала одна бабка в деревне.

— Всё очень просто, Алекс. Всё, что ты перечислил, никак не противоречит вере в Бога, — ответил он. — Даже в нашего, христианского. Ты же крещён?

Плетнёв действительно был крещён в детстве — ещё живая прабабка настояла, но крест, в силу определённых причин, давно не носил.

— Думаю, какой-нибудь батюшка на селе, или даже в городе,

с тобой бы не согласился, а посчитал бы тебя вообще одержимым бесами. А в средние века тебя вообще бы сожгли за ересь. Какие такие другие миры! На костёр его! Солнце вертится вокруг земли! — шутливым тоном закончил он.

— Ну, тогда и не такое творилось, — Дмитрий непринуждённо пожал плечами и со щелчком вогнал последний патрон в магазин. — Только делал это не Бог, а люди, которым Бог дал возможность самим отвечать за свои действия. Правда потом придётся предстать перед высшим судом, но свободу воли никто не отменял. Ты сам думаешь, что делаешь, и сам отвечаешь за свои действия.

— Я не знаток библейских преданий, но помнится, Всевышний изгнал из Рая двух человек только за то, что они съели одно яблоко, которое он сам там вырастил. До этого люди там обитали на правах любимых собачонок.

Кот, облокотившись на край дольмена-алтаря, с явным интересом выслушивал рассуждения новобранца. В его взгляде не было огня фанатика, наоборот, ему нравилось слушать и отвечать.

— Хорошие вопросы задаёшь! — признал он, подняв указательный палец. — будет что обсудить, когда выберемся. Пока что скажу следующее: кто мы такие, чтобы знать Его замыслы и возможности? Должен признать, иногда мне кажется, что Бог, он не совсем то, как его нам преподносят священнослужители. И даже таким, как мы, или я себе представляем. И что, на самом деле, он давно нас оставил. Не потому что хотел, а потому что просто спешил по другим делам. А может, и не хотел нас создавать, а всё получилось случайно. Или хотел, но получил не совсем то, что хотел. Или создавал нас для чего-то другого.

— Ты реально веришь, что всё сущее создал Бог? А как же теория Большого взрыва? — удивился Алексей.

— А ты подумай, и поймёшь, что так называемый Большой взрыв и даже теория эволюции Дарвина никак не противоречат тому, что всё вокруг создано Богом.

— Ну ладно, пускай так, — Алексей был озадачен. — Только если, как ты сказал, мы — результат ошибки, то зачем тогда верить?

— Просто я хочу верить в лучшее, — улыбнулся Дмитрий, держа перед глазами патрон с красной головкой. — В доброе и светлое. Понимаешь?

Вот он сейчас шутит или всерьёз это говорит?

— Не уверен, — честно признался Алексей. — У нас работа — людей убивать, если ты не заметил?

Дмитрий, не моргая, посмотрел прямо в глаза Алексею, положил ему правую руку на плечо и чётко с расстановкой произнёс:

— У нас работа — людей защищать. Если ты ещё не понял.

Плетнёв решил, что на высшие темы пока разговоров хватит, вместо этого решил уточнить, то, что его интересовало с момента их появления здесь, да всё как-то руки не доходили вопрос задать.

В себе он давно

воспитал определённого рода цинизм, который позволял ему жить и эффективно служить, поэтому, как ему показалось, он распознал в специалисте по ОМП тоже определённый цинизм, несмотря на его веру, какую бы форму она не имела.

— Слушай, а почему мне сказали не прикасаться к красным ягодам? — спросил Алексей Дмитрия.

— Кто сказал? Данила? — уточнил Кот.

Алексей кивнул. Он прекрасно помнил тот разговор перед тем, как они шагнули в темноту и оказались в этом проклятом мире.

— А самому разве не понятно? — немного удивился Данила.

— Лучше поясни, — устало отмахнулся Плетнёв.

— Ну, сам подумай, если в вокруг не осталось ничего живого (на что, к слову, ты сам обратил внимание) в то время как на кустах висят ярко-красные ягоды, то, по-моему, их стоит опасаться, не находишь?

Вопрос был риторическим и ответа не требовал, так как он был очевиден.

Что же, приходилось только согласиться, что логика в рассуждениях Дмитрия была. Странная логика, как говорится, от обратного. Ведь действительно: если в мире смерти есть что-то с виду живое, то это что-то, как минимум, заслуживает того, чтобы относится к нему с опаской.

— Кстати, вот ты упомянул слово… — Алексей попробовал его воспроизвести, — деком…, декор…, тьфу!

— Деконтаминация, — помог вспомнить Дмитрий.

— Да, она самая, — быстро согласился Алексей, оставив попытки выговорить слово. — Что это такое?

— В целом и общем, процесс уничтожения микроорганизмов в целях обеспечения инфекционной безопасности. Обычно состоит из дезинфекции, предстерилизационной обработки и стерилизации, — перечислял Дмитрий.

Внезапно он замер, будто бы его только что посетила отличная догадка или идея.

— Кстати, насчёт бесов это ты хорошо заметил, да и вообще… Это надо обдумать.

На какую мысль Плетнёв подтолкнул Дмитрия, он так и не понял, а тот не стал дальше развивать тему разговора.

Вскоре они покинули площадь, и вышли на одну из четырёх главных дорог, которые образовывали крест, отходя перпендикулярными лучами от площади с церковью. Складывалось ощущение, что город строился вокруг этого культового сооружения. По крайней мере, именно так когда-то и могло быть, а потом уже застройку проводили по инерции и по необходимости. В целом город ничем не отличался от какого-нибудь земного. Но от этой схожести картина катастрофы, постигшей этот мир, становилась только мрачней.

Молчаливый поход и поскрипывающая с постоянным интервалом тележка, на которой перевозили раненого товарища, способствовал погружению в размышления.

Всего несколько дней назад, когда Плетнёв не внял совету не смотреть в глаза странникам, Данила рекомендовал не ставить полковника об этом в известность. Почему он так сказал? Неужели то, что он увидел, что больше всего походило на обычный сон, страшный, кошмарный, но сон, могло иметь какое-то значение для его будущего? Или Данила сам однажды посмотрел им в глаза и увидел свой кошмар?