Перевал
Шрифт:
— Загадала желание? — спросила Ева.
— Еще нет. У меня их так много, что я не знаю, какое загадывать в первую очередь.
— Как чудесно быть молодой. Когда становишься старше, кажется, что все желания сходят на нет и остаются те, о которых вспоминаешь каждый раз.
— А остальные уже сбылись?
— Нет. Только некоторые. Я думаю, что человек обычно концентрирует свое внимание на тех, которые кажутся самыми важными.
— Которые никак не сбываются, — заметила Эбби.
Ева рассмеялась.
— Да,
Они, будто сговорившись, на какое-то время замолчали и просто смотрели в небо в ожидании еще одной падающей звезды. С веранды послышался громкий смех Тома Брэдстока.
— Ты из Нью-Йорка? — спросила Ева.
— Да. С Лонг-Айленда.
— Учишься в колледже?
— Нет, буду поступать в следующем году.
— Уже определилась?
— Мои родители твердо настроены на Гарвард.
— А ты нет?
— Я хочу поступить в университет здесь.
— Ты имеешь в виду Монтану?
— Может быть. Мне нравятся эти места. Я люблю Колорадо, Орегон. Не знаю… Меня очень интересует дикая природа, защита окружающей среды и все такое. Я хочу быть там, где не все еще разрушено и испорчено присутствием человека. Между прочим, мои родители еще не знают об этом.
— Не беспокойся, я им не скажу.
— А еще они ничего не знают о…
— Эбби, мне жаль, что так получилось. Мы просто гуляли. Мы не знали, что…
— В этом не было вашей вины. Я была бы очень благодарна, если бы вы…
— Я тебе обещаю, что ни я, ни Лори не выдадим вас ни единым словом. Это не наше дело. Мне жаль, что мы вас смутили.
— Нет, это мне жаль, что все так вышло.
— Может, тогда нам лучше прекратить выражать свое сожаление и забыть об этом?
— Отличная мысль.
Из-за случайной встречи Эбби была негативно настроена по отношению к женщине и искренне удивилась тому, что та оказалась милой и дружелюбной. Райан Делрой и брат Кэти Вилл пустили смехотворный слух, что Ева и Лори лесбиянки, потому что они вместе проводят летний отпуск.
— Вы приехали из Санта-Фе, не так ли?
— Да, я живу там. А выросла я в Калифорнии.
— Вы художница, а Лори владелица галереи.
— Да, правда. Удобный союз.
— А что вы пишете?
— Я не знаю, как определить этот стиль. Но это не реалистические картины. Скорее, психологические сюжеты, которые помогают раскрыться. Наверное, я пишу то, что происходит в моей жизни. Это как терапия, но дешевле. Последнее время я работаю над картинами, связанными с моим сыном.
— У вас есть сын?
— Да. Его зовут Пабло. Ему всего два года. Он, конечно, самый замечательный ребенок.
— Где он теперь?
— Со своим отцом. Мы не живем вместе.
— Должно быть, вы скучаете за ним? Я имею в виду Пабло.
— Да. Я здесь буду всего неделю. А они всегда здорово
— Угу.
— Она твоя. Я уже определилась.
— Спорим, я знаю желание.
— Неужели? Ты умеешь читать мысли, да?
— Нет, просто мой отец говорит, что если у тебя есть дети, то ты желаешь одного — здоровья и счастья для своих отпрысков. У вас есть сын. Значит, желание известно.
— Здоровье и счастье идут за два желания.
— А вот и еще одна звезда, чтобы получить полный комплект.
Бен прислонился к деревянной перекладине веранды, слушая Тома Брэдстока, развлекающего гостей одной из своих историй. Бен отходил, чтобы принести еще выпивки, поэтому пропустил начало рассказа. Речь шла о крысе, поселившейся в их доме, в котором они с Карен жили, когда дети были еще маленькие. Санитарная служба рассыпала яд несколькими днями раньше, но далеко за полночь Том вдруг услышал странные звуки, словно кто-то плещется в воде. Они доносились из детской ванной комнаты.
— И вот я вхожу и смотрю вокруг, прислушиваясь к малейшему шороху. Ничего. Я поднимаю крышку унитаза и вижу огромную крысу, которая уставилась на меня оттуда. Она была величиной с собаку. Ну хорошо, величиной со щенка. Наверное, после яда их немного мучает жажда, поэтому эта тварь нашла себе место для водопоя. Я закрываю крышку и пытаюсь спустить воду, но, когда я открываю крышку снова, ситуация остается без видимых перемен. Я не шучу. Она по-прежнему смотрит на меня, мокрая и взъерошенная, но продолжает упорно цепляться за жизнь.
Он сморщил нос, пытаясь передать выражение мордочки зверька. Слушатели разразились хохотом. Почти все. Бен, стоявший рядом с Карен, услышал, как она вздохнула. Он посмотрел на нее, и женщина улыбнулась ему, качая головой.
— Бог мой, — произнесла она тихо, — если бы каждый раз, когда я слышу эту историю, мне платили десять долларов, я бы стала миллионершей.
— К этому времени Карен уже была на ногах. Она пришла ко мне и увидела, что происходит. Тогда я ей говорю… — продолжал Том.
Карен шепнула на ухо Бену: «Карен, принеси мне ящик с инструментами».
— Карен, принеси мне ящик с инструментами.
Бен ухмыльнулся. Но, хотя история была немного затянутой, Том оказался хорошим рассказчиком. Когда он пытался убить крысу, поднявшую жуткий писк, маленькая Кэти, которой в ту пору было четыре года, подошла к двери, сонная, и попросилась в туалет. Она спросила: «А что здесь делает папочка?» Папочка, не моргнув глазом, спокойно сказал, что их туалет сломался и он занимается ремонтом. Словно не было ничего более естественного, чем стоять в два часа ночи в чем мать родила с молотком в руках.