Переводчица
Шрифт:
Половина десятого. Мать точно ушла, брюнеточка наверняка понеслась делать эпиляцию зоны бикини, едва закончился рабочий день, на остальных начхать.
«Интересная формулировка» — хмыкнул внутренний голос, а я поморщился. Это всё вискарь.
Спускаюсь на этаж и прямым ходом иду в кабинет матери с ключами наготове. В общем кабинете дверь открыта, свет горит, но не слышно ни звука, я прохожу мимо даже не поворачивая головы, как вдруг слышу унылый голос юриста:
— Точно нет опечаток?
— Точно, Аркадий Петрович, точно, — тихо смеётся переводчица, —
Похоже, с зоной бикини полный порядок. Сразу вспомнил, как удивился, нащупав тонкую дорожку волос на её лобке. Как мигающий огнями указатель на пути к райскому наслаждению. Сейчас в моде выбриваться так, что можно ненароком увидеть своё отражение, лаская женщину, и эта находка как обескуражила, так и взбудоражила, намертво засев в подкорке мозга. Лучше бы там условия договора были…
Захожу в кабинет матери и закрываю за собой дверь, стараясь не производить шума. Как будто это не я тут начальник, а какой-то другой мужик, прячущий очередной не к месту оформившийся стояк. Открываю шкаф с документами и начинаю перебирать те, что лежат ближе остальных, попутно размышляя над смыслом бытия. Что-то кроет в последнее время сильнее обычного. Брюнетка не помогла, походу, надо переходить на баб постарше, да поопытнее. С другой стороны, одну такую поимел и сразу какой-то головняк… дилемма, чтоб ей. Нахера я тут копаюсь, если в соседнем кабинете лежит то, что мне нужно?
«Сидит» — подло усмехается внутренний гандон и я останавливаюсь у двери. А это вариант. Надо просто трахнуть ещё разок её же.
Парень в штанах ещё не до конца угомонился, но время не ждёт. Сую руки в карманы и прохожу в кабинет, где брюнетка уже совершенно одна. Сидит за своим компьютером и что-то увлечённо печатает, на меня даже голову не повернула, хотя я совершенно не таился, а в тишине опустевшего офиса шаги разносятся по всему этажу.
Подхожу ближе и вижу в её ухе гарнитуру, а она сама слегка дрыгает ногой в такт. Сразу захотелось сделать какую-нибудь мелкую пакость, типа резко схватить её за плечи, чтоб душа в пятки ушла, ухмыляюсь своим мыслям и направляюсь к ней, но она вдруг начинает тихо подпевать и я встаю, как вкопанный. Это не голос, а горный, мать её, хрусталь!
Не знаю, что удивило меня больше — её ангельский голосок или моя на него реакция. Нет, не встал (большое ему за это спасибо, я и так чувствую себя прыщавым подростком в магазине женского белья, пытающимся украдкой заглянуть за шторку в примерочной), но кишки свело, а по рукам пронеслись мурашки. Аж до костей пробрало, когда она взяла высокую ноту без напряга.
Вдруг резко замолкает, смотрит на наручные часы и вздыхает, ворча себе под нос:
— Ну и кому это нахрен надо? Многоуважаемой Жанне Валерьевне? Не всрался ей мой трудоголизм. Господину Соболеву? Тот вообще болт на всех клал, причём, буквально… — я пытаюсь не заржать, но она добивает, попутно вытаскивая наушники: — Буквально на меня.
Давно я так не смеялся! Аж живот свело от напряжения в брюшной полости. Пресс прокачал, спасибо,
Она вздрогнула всем телом и подскочила со своего стула, тут же оборачиваясь. Залилась краской и развернулась обратно, встав ко мне спиной и сжав кулачки. И вроде надо остановиться, но я не могу. Смотрю, как она нервными, резкими движениями собирает со стола бесполезную бабскую мелочёвку и заталкивает в свою безразмерную сумку, и продолжаю гоготать.
С сумкой покончено, она подхватывает её и пытается прошмыгнуть мимо меня, но я успеваю перехватить её за руку и говорю сквозь смех:
— Подожди, — перестаю смеяться, но улыбку спрятать не получается. — Дело есть.
— Есть копия контракта с турками? — спрашивает у меня, продолжая потешаться.
— На турецком, — хочу ответить невозмутимо, но получается слегка капризно из-за не к месту подкатившей обиды.
Молодец, Диана! Выставила себя идиоткой! И как давно он стоит за моей спиной?
— Юрист к себе спустился? — вновь вопрос, на который хотелось ответить язвительно, но уподобляться ему я не собиралась.
— Ко мне заходил с вещами, так что, думаю, поехал домой.
— Не повезло… — протягивает без улыбки, но в глазах всё ещё плескается смех. — Не мне, тебе.
— Какое мне дело до юриста? — отвечаю ворчливо, хотя ответ уже и так знаю.
— Будешь переводить, — пожимает плечами и кивает на дверь, — хватай контракт и пошли, трудоголик.
Разворачивается с жутко самодовольной физиономией, а я показываю его спине язык, как пятилетка. Полегчало.
В его кабинете горит свет и трезвонит рабочий телефон.
— Да! — рявкает в трубку и приказывает: — Занеси, — кладёт трубку и кивает на диван: — А ты располагайся.
«Да, мой Господин!» — кривлюсь мысленно, но послушно иду в указанном направлении, держа в руках пресловутый контракт. И почему я не уехала вовремя?..
— Расшифровку понятий зачитывать? — спрашиваю по-деловому, чувствуя себя загнанной раненой ланью. Не очень-то получается выглядеть солидно, утопая задницей в мягкой коже.
— Пропой, — вновь начинает паясничать, а я стискиваю зубы и молча смотрю ему в глаза. Посерьёзнел и отвечает ровным голосом: — Читай всё подряд.
Я даже первую страницу не успела перевести, как в дверь постучали.
— Заходи! — отвечает громко и в кабинет быстро проходит Всеволод Игоревич, охранник с первого этажа. Протягивает ему большой бумажный пакет с логотипом ресторана, разворачивается, чтобы уйти, видит меня и торопливо отводит взгляд.
«Отлично…» — вздыхаю мысленно, но глаза закатываю вполне реально.
— Похер уже, нет? — говорит со смешком.
— В целом, да, — пожимаю плечами, немного подумав, и продолжаю читать вслух.
А этот мерзавец достаёт коробочки с едой, выставляя на большом столе для переговоров, садится вполоборота и начинает есть. Во рту скапливается слюна, я шумно её сглатываю, а следом отзывается громким урчанием желудок. Продолжаю зачитывать, а он перестаёт жевать и медленно поворачивает голову.