Переворот (сборник)
Шрифт:
— Не смогу, — сказал Лыков после раздумья.
— Почему?! — в голосе Хрычева звучали злость и растерянность одновременно.
— Слежка за гражданами в стране — не наше дело. Если что-то соскользнет, грянет грандиозный скандал.
— Уже соскользнуло! — Хрычев ко всему и выругался. — Уже скандал. Впрочем, ладно. Я понял. Собрать компромат, не засыпавшись, твоя разведка не может.
— Так точно.
— А ты собери! И так, чтобы не поскользнуться. Это приказ, понял?
* * *
В кабинет генерала Дружкова вошла молодая
— Садись, Маргаритка, — предложил Дружков. Он встал и подвинул ей стул. Выждав, когда гостья сядет, опустился в кресло, взял бутылку «Кока-колы» и золоченой открывалкой отщелкнул пробку. Налил в высокий стакан кофейную пенящуюся жидкость.
— Спиртного не предлагаю, — сказал генерал игриво и придвинул к гостье стакан. — Охлаждайся. Сегодня не в меру жарко.
Она протянула руку с тонкими изящными пальцами. Ногти ее светились нежно-розовым перламутровым блеском. Взяла стакан, отпила глоток. Поставила на место.
— Ты прекрасно выглядишь, Маргаритка!
— Спасибо, Иван Афанасьевич. Надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы дарить комплименты?
— А если только для этого?
Он взглянул на нее, стараясь угадать, что она сейчас думает. Но ее темные глаза смотрели спокойно, бесстрастно: ни волнения, ни любопытства.
— Милая девочка, — голос Дружкова звучал спокойно и ласково. — Ты уже обратила внимание, я тебе не поручаю пустячных дел. Как на моем месте сказал бы любой маршал: ты артиллерия резерва верховного главнокомандования.
— Артиллерия резерва вас слушает, — сказала она ровным голосом, но даже не улыбнулась при этом.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он заботливо.
— Я в форме.
Он улыбнулся.
— Я бы сказал иначе: в расцвете своей красоты.
— Это плохо?
— Наоборот, замечательно. В красоте твоя сила.
— Не в уме?
— В красоте и в уме, — поправился генерал. — Этими достоинствами надо будет сбить с ног мужика и заставить его благоговеть перед тобой.
— Мужик серьезный?
— Не только. Ко всему умный, подозрительный, скрытный.
— Цель? — она ставила вопрос по-мужски прямо и тем самым требовала такой же точности в ответе.
— Плетется заговор против президента…
— Только один? — спросила она серьезно. — Очень странно.
— Не надо здесь так шутить, Маргаритка.
— Разве можно назвать шуткой трезвую оценку происходящего в государстве?
— Оставим это, — голос Дружкова стал суше, отчужденней. — Плетется заговор, и надо узнать, не причастен ли к нему человек, с которым тебя познакомят.
— Кто
— Все инструкции и детали, когда ты будешь готова.
— Я готова.
— Не совсем. Начнем с внешнего вида. Надо обновить гардероб. Все самое модное, дорогое. Ты должна бросаться в глаза. Сразу. Вот, — он осторожным движением подтолкнул к ней по столу белый узкий конверт из плотной бумаги, — здесь двадцать тысяч…
Выражение ее лица нисколько не изменилось, и тогда он не выдержал, добавил:
— Долларов, Маргаритка.
Она взяла конверт тонкими музыкальными пальцами и спокойно положила в сумочку. Он бросил взгляд на ее руку.
— Да, вот еще что. Купи перстень. Изумруд, бриллианты. Тебе пойдет.
— Все? — спросила она.
— Если нет вопросов, то все.
— Вопросов нет.
Она поднялась легко и спокойно. Повернулась и пошла к двери, подтянутая, строгая.
Он проводил ее взглядом, оценив красоту точеной фигуры, прямые стройные ноги.
Она ушла, унося с собой обаяние, предназначенное для дела, которое он ей поручил.
* * *
Человеком, которому Дружков поручал дела особо секретные и деликатные, был генерал-майор Алексей Алексеевич Крымов, крупный мужчина с элегантной серебристой сединой хорошо сохранившейся шевелюры. Его загорелое волевое лицо несло на себе печать недюжинного интеллекта: тонкие аристократические черты, высокий лоб, проницательные глаза под седыми бровями. Его запросто можно было принять за крупного ученого, профессора или даже академика. Но кто-кто, а Дружков знал — витрина обманчива. Это становилось ясным, едва Крымов начинал говорить. До того, как пойти в гору, Крымов служил в спецназе, был отчаянным головорезом, смелым и безрассудным в схватке, жестким в обращении с подчиненными. Все его разговоры в дружеской компании начинались с воспоминаний: «Вот, помню, у нас в бригаде…»
Выбрав Крымова своим поверенным, Дружков руководствовался только одним соображением: Крымов был предан ему и на него можно было положиться, не боясь подставки, тем более прямой измены. Поэтому и приходилось Крымову быть исполнителем самых точных и тонких операций, которые проводил шеф охраны президента.
Вдвоем они шли по парку президентской дачи. Обычный осмотр территории, проверка охраны и безопасности вокруг жилища Бизона.
— Нам надо кое-что обсудить, Алексей, — сказал Дружков задумчиво. — И учти, кроме тебя, о нашей беседе никто не знает.
Крымов наклонил благородную голову, показывая, что понимает меру доверия шефа.
— Мне, Алексей, нужно, чтобы ты всерьез понял: вокруг нас с тобой не так много людей, которым можно довериться полностью. Мы оба карты из распечатанной колоды. А в политике для каждой новой партии берут только что купленную колоду. Нами уже сыграли. И бездарно.
— Почему сыграли? Еще не вечер.
— Это так, но ты приглядись — Бизон все чаще проигрывает ставки. И главное — по мелочам. Больших выигрышей в последнее время он не имеет, а мелкие у него растаскивают из-под пальцев.