Переяславская Рада (Том 1)
Шрифт:
– Верьте мне, побратимы, – говорил он полным голосом, так, чтобы слышали все, – верьте мне – на все обиды ваши нет другой помощи, как только сломить наших врагов, панов, ляхов и татар. А если доля нас оставит, то положим перед врагами мертвые тела свои, не оставим им городов наших и сел, запалим наш край, богатый и щедрый...
– Хорошо говоришь, казак. Сколько годов тебе, сын? – спросил дед у Мартына.
– Двадцать третий миновал, дед.
– Невеликий век у тебя, а мудрости набрался и красно говорить научили... – дед хмыкнул в бороду, хотел
– Гетман наш хочет, чтобы не бесплодную службу несли мы, как раньше, ради чужой корысти. Не панам служить должны мы. Отвага наша достойна великих дел для народа нашего. Гетман хочет вызволить нас из неволи. Он с царем русским переговоры ведет, чтобы против короля и татар от него помогу получить, а ты дед, про Хмеля бог знает что несешь...
– Погоди, казак, не спеши. Доживешь до моих лет – ту же песню запоешь. Чего стали? – закричал вдруг дед на селян. – Рты пораскрывали, точно в церкви. Ему хорошо, – указал дед на Мартына, – сидит на борзом коне, одежа на нем панская, в реестр вошел, его отца и мать жолнеры на панщину не гонят, сестер татары в полон не берут, пусть болтает, а нам скорее в дорогу, нам не у кого защиты искать...
– Эй, дед! Рано ты мне приговор свой сказал. А слыхал ты про такое село Байгород?..
Глаза у Мартына загорелись, и с пересохших губ полетели горькие слова о несчастьи, постигшем его. И когда он окончил эту вынужденную исповедь, дед соскочил с воза и протолкался сквозь толпу к Мартыну.
– Дай руку, казак, напрасно обидел тебя, не хотел. Видит бог, не хотел, а все то от горя и беды.
Толпа вокруг Мартына зашумела. Говорили все, перебивали друг друга, размахивали руками, толкались. Мартын тронул поводья. Конь бил кованым копытом шлях, пробовал дорогу, тихо, призывно ржал.
– Послушайте меня, люди, осядете на земле русской – своего края не забывайте. Когда придет время и услышите трубы гетмана Богдана, приходите дружно, как всегда было, под малиновые знамена...
Мартын дал коню шпоры. Галопом вынесся на шлях и вскоре исчез за серой пеленой пыли.
Глава 3
Путивльские воеводы Петр Протасов и Федор Хилков были озабочены. Этой осенью множество народа с Украины переходило в Московское царство. Шли обозами, целыми селами, шли семьями, шли в одиночку.
Пограничная стража переселенцам не препятствовала. Местные люди принимали их хорошо. Слушали рассказы пришельцев про обиды, нанесенные им шляхтой и татарами, сочувствовали, утешали. Иные оставались жить в русских селах и городах, иные шли толпой в леса или в степь и там ставили себе хаты. С дозволения воевод составлялись поселенные списки, но в местные реестры никого не вносили.
Петр Протасов не раз писал в Москву, запрашивал князя Семена Васильевича Прозоровского:
«Как велишь чинить с теми, которые рубеж переходят и стремятся под защиту высокой руки его величества государя нашего?»
Князь
...Мартына отвели в приказную избу – ждать, пока его позовут к воеводе. За длинным столом, забрызганным чернильными пятнами, сидели подъячие. Отроки в коротких кафтанах подавали им длинные листы бумаги, а от них брали написанные грамоты и относили в смежную горницу. Подъячие жаловались Мартыну:
– Нам от вас, казак, хлопот теперь не оберешься.
Сухощавый дьяк отодвинул от себя оловянную чернильницу и разгладил острую бородку.
– Беда просто, сколько дела!
– А почему? – полюбопытствовал Мартын.
– Месяц назад ваших людей перешло рубеж две тысячи, только списки составили, а теперь урядники стрелецкие доносят – еще пять тысяч...
– Не от хорошей жизни бегут.
– Известно, а нам докука.
Дьяк был недоволен. Мартын начал было ему объяснять, почему бегут люди, но его позвали к воеводе.
Князь Хилков сидел за столом. Перед ним лежали свитки бумаг, книги.
Кивнул головой на Мартынов низкий поклон, просверлил взглядом.
– Писаного ответа полковнику Лаврину Капусте не будет. Пишет, что ты слуга верный, потому скажу на словах. Ты сядь, – сказал воевода мягче и кивнул на стул у стены, – дело тайное, головой отвечаешь...
Мартын осторожно присел на краешек стула и напряженно слушал.
– Дело тайное, то, о чем бил челом Лаврин Капуста от имени пана гетмана, дозволено князем Прозоровским. Людям гетманским вольно итти через русский рубеж. Остальное будет в письме, кое уже везут послы. Понял?
Мартын даже рот раскрыл. Выходило... Но что выходило, подумать не успел, воевода ткнул пальцем, усмехнулся:
– Закрой рот, у меня в светлице мух нет. Бог миловал. Слушай прилежно. Стрельцы на рубеже поймали литвина, переодетого чернецом. В тайном приказе на допросе оный литвин показал: подослан он князем Радзивиллом разведать, не даем ли мы, по повелению его царского величества... – Воевода встал, словно в эту минуту на пороге появился царь, и Мартын тоже поднялся вслед за ним. Помолчав, воевода сел и продолжал:
– ...не подаем ли мы помощь оружием гетману Хмельницкому. Оный литвин на другом допросе сказал: король Ян-Казимир выдал новый виц на посполитое рушение. Заруби на носу, грамоты о том не даю, передашь полковнику Лаврину Капусте. А боле пока не ведаю. Уразумел?
Мартын хотел ответить. Нетерпеливым жестом воевода остановил его:
– Чина не знаешь! Много воли взяли при гетмане! Еще князь не дозволил тебе говорить. Слушай дальше: людей, кои идут с Украины, велено князем Прозоровским селить кучно, – мужиков в глубь царства не пускать и, когда они потребны будут гетману, пропустить через рубеж назад. Понял?