Перейти грань
Шрифт:
– Извините меня, капитан.
Риггз-Бауэн обратил к нему свой надменный взор. Светло-голубые глаза по форме напоминали устриц. Темные круги под ними делали его похожим на великомученика. «Надо будет как-нибудь снять его для фильма», – подумал Стрикланд.
– Кто п… победит?
– Будет гонка, увидим.
– У кого больше шансов?
Риггз-Бауэн обшарил Стрикланда глазами в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь установить его личность. Таких опознавательных знаков на Стрикланде не было.
– Пресса?
– Средства
– Трудно сказать. Даже невозможно, – уточнил Риггз-Бауэн.
– Все одинаково хороши?
– Не обязательно. Они не наши питомцы, знаете ли.
Если у них есть спонсоры, они получают право участвовать.
– Как насчет Брауна? Что вы думаете о нем?
– Прекрасный парень. Насколько мне известно. Стрикланд посмотрел на позирующих яхтсменов.
– А кто те двое с ним?
– Его жена, – ответил Риггз-Бауэн, – и его пресс-агент.
– Неужели?
Риггз-Бауэн вернулся к привычному покровительственному тону.
– В том, что у них свои пресс-агенты, нет ничего необычного, знаете ли. Иногда у них бывают даже литературные агенты. Так сегодня обстоят дела.
– У него миловидная жена, – заметил Стрикланд. – И глаза, как у поэта.
Зрачки капитана слегка сузились, и он одарил собеседника едва заметной улыбкой.
15
Стрикланд представился Браунам по телефону. Они договорились, что он прибудет к ним на остров Стидман в конце недели.
Он появился ранним утром в субботу и привез с собой видеозаписи двух своих фильмов: «Изнанка жизни» – о нью-йоркской проститутке по имени Памела Коэстер и «Малыш Сото», в котором были показаны утро, день и боевая ночь клубного боксера из Риверсайда в Калифорнии. Пока Брауны смотрели его работы, он обследовал дом и прилегающие к нему территории. Изучая книжные полки, он обнаружил на них главным образом морские повести и романы, либо описания путешествий.
За ленчем Стрикланд говорил мало. Он был суеверен и воздерживался от обсуждения своих замыслов, по крайней мере, на ранней их стадии.
За кофе на террасе Брауны попытались немного разговорить его, принявшись обсуждать его фильмы.
– Я никогда не думал, – сказал Оуэн, – что люди, подобные этим вашим героям, могут быть такими симпатичными.
– Действительно! – поддержала его Энн. – Они такие смешные! За них невольно начинаешь переживать.
– О, спасибо. – Стрикланд так и не разговорился. – Они просто люди.
Он привез с собой фотокамеру «олимпус» и сделал массу снимков, чтобы потом развесить изображения Браунов у себя на стенах. Но не только для этого. Ему было нужно, чтобы Брауны привыкли к нему с камерой в руках. Каждый раз, когда Энн оборачивалась, она обнаруживала его в такой позиции, которая позволяла ему видеть все, что находилось у нее за спиной.
Набравшись смелости, она спросила его:
– Вы всегда заикались?
На его лице мелькнула
– С одиннадцати лет. В шестом классе у нас был парнишка, который заикался. Я передразнивал его ради смеха. Мне говорили: «Смотри, пристанет». Так оно и случилось.
– Да что вы! – вскрикнула Энн. – Неужели такое бывает?
– Иначе я бы давно избавился от своего недостатка, не так ли?
– Я не знаю. – Она уже жалела о своем любопытстве.
Он сделал еще множество снимков Оуэна за работой в кабинете. Энн дала ему на время семейные фотографии. Незадолго до обеда он сообщил, что возвращается в Нью-Йорк. Оуэн наверху принимал душ. Энн открыла бутылку вина.
– Ну как же так… – Она, похоже, огорчилась. – Я думала, вы пообедаете с нами.
Но он не мог бы точно сказать, была ли она действительно разочарована его отъездом. Во всяком случае, Энн не проявила желания немедленно избавиться от него. Оуэн Браун спустился вниз в купальном халате. Сложен он был великолепно: длинные ноги, широкие плечи, тонкая талия. Он, несомненно, заботился о своей спортивной форме.
– А не было ли у вас фильма о войне во Вьетнаме?
Стрикланд быстро кивнул.
– Как он назывался?
– «LZ Браво», – ответил Стрикланд.
– Я не видел его, – сообщил Браун, – но слышать приходилось.
– И что вы слышали?
Браун смутился.
– Честно говоря, не помню. Помню только, что слышал.
– Когда-нибудь я покажу его вам, – пообещал Стрикланд.
– Оуэн был там, – сказала Энн.
– Да, – кивнул Стрикланд, – мне это известно.
В аэропорт Стрикланда повезла Энн. Перед этим она выпила три стакана вина и. теперь, стиснув зубы, следила за желтой осевой линией.
– Так зачем он делает это? – спросил ее Стрикланд. Она засмеялась и вскинула голову. «Гордится своим мужем, – подумал Стрикланд. – Это надо будет снять на пленку».
– Вы не знаете почему?
– Я не занимаюсь парусным спортом, – сообщил Стрикланд.
– Представьте, какое испытываешь чувство, когда прокладываешь свой путь через весь океан, через весь мир, полагаясь только на себя и на свою выдержку.
– Думаю, что я могу понять это чувство. – Стрикланд незаметно взглянул на нее и увидел, как светятся ее глаза и в каком она находится упоении от собственных слов. – Вы бы и сами пошли на это, не так ли?
– Кто, я? – переспросила она. – Я плаваю только в кресле.
– Так вы одобряете его шаг?
Ее торжествующая улыбка несколько потускнела.
– О да, – поспешно ответила она.
– Ради кого он идет на это? – поинтересовался Стрикланд. – Ради вас или всего остального мира?
Энн смотрела вперед на дорогу и слегка покачивала головой, словно не понимала или не слышала вопроса.
Она подрулила к сборно-металлическому сооружению, служившему аэровокзалом на острове. При расставании Стрикланд попытался объяснить ей свой метод.