Перезагрузка или Back in the Ussr книга 1
Шрифт:
– Пришел все-таки! Сергей, если я не ошибаюсь?
– Угу, Сергей Губернский.
– Вот, товарищи, человек работает грузчиком, а между тем пишет книги и песни. Познакомились в Москве на квартире у одной хорошей знакомой. Можно сказать, благодаря ему я и приехал с концертами в Пензу... Сергей, ты сам-то как, почтишь своим вниманием мои выступления? Один придешь или с женой?
– Жена только что из роддома выписалась. С мальцом сидит, ей сейчас не до концертов.
– Поздравляю! Первенец?
– У меня да, у жены второй.
– Все равно молодцы! Валера, выпиши человеку контрамарку... На какой день тебе удобнее? На воскресенье нормально будет? На второй, четырехчасовой? А давай-ка, поскольку это будет мое последнее выступление, съездишь с нами на ужин, пообщаемся спокойно, неторопясь, а то у Ники все как-то бегом, а мужик ты интересный мне показался. Валер, у нас поезд в воскресенье вечером? В половине восьмого? Ну тогда часа два-три у нас будет в запасе. Так что, Сергей, после концерта проходи за кулисы, и присоединяйся к нам.
Пригласительный Валерий Павлович тем не менее выписал на двоих. Мне достались места в четвертом ряду, почти по центру. Как я понял, эти места директор филармонии придерживал для блатных и начальства.
– А что Мясников, придет?
– поинтересовлася я у Кацмана.
– Обещал, если время позволит, обычно Георг Васильевич любит бывать на наших концертах, а уж тем более, когда приезжие гастролеры выступают.
После чего я помчался на работу, так как время уже поджимало. Успел аккурат к приезду машины. Вечером дома показал Вале контрамарку и рассказал про приглашение на ужин.
– Иди, конечно. И Рината что ли с собой возьми, не пропадать же втором месту. На фуршете много не пей... У Даньки, кстати, животик вроде как побаливает, жиденько сходил. Я тут тебе на бумажке написала, что надо в аптеке купить.
К творчеству Высоцкого, как признался Ринат, он был равнодушен. Но сходить, послушать знаменитость на халяву не отказался. Я Рината заранее предупредил, что после концерта его покину, поскольку обещал Высоцкому с ним отужинать.
– А куда поедете?
– Без понятия, про это никто при мне распространялся. Да и правильно, если держат заведение в секрете, а то набегут всякие любопытные... Не в твой адрес, Ринат, - засмеялся я, - не обижайся.
Подходя вместе с соседом воскресным днем в половине четвертого к филармонии, я понял, что попасть внутрь будет довольно затруднительно. Улицу запрудила огромная толпа, то и дело слышались выкрики: 'Товарищи, у кого есть лишний билетик?' Тут же крутились и спекулянты, просившие втридорога за заветный кусочек бумаги.
В фойе шла бойкая распродажа рублевых открыток с черно-белым изображением Владимира Семеновича, чем занимался лично Янклович. Меня он в толпе не заметил, а я не стал привлекать к своей персоне внимание.
Концерт пришлось начинать с 15-минутным опозданием, поскольку зрители все тянулись и тянулись. Но вот, наконец, все расселись, в зале погас свет, и на сцене появился вокально-инструментальный ансамбль 'Ариэль'.
Понятно,
Появление на сцене Владимира Высоцкого было встречено настоящей овацией. Бард, одетый в скромный свитер, из-под которого торчал воротник рубашки, темные брюки и черные ботинки, поклонился и сразу начал выступление с песни о войне. После еще пары композиций, посвященных военной тематике, перешел к более популярным в народе песням. Паузы между ними заполнял рассказами из жизни театра на Таганке, баловал публику какими-то интересными фактами своей биографии. Со сцены его долго не хотели отпускать, пришлось 'на бис' исполнять 'Баньку по-белому'.
К гардеробу, хотя это и было очень нелегко, я пробился одним из первых, памятуя, что мне нужно ждать Высоцкого за кулисами. Схватив пальто и неизменную кроличью шапку, коридорами прорвался к гримерке, где Кацман в одиночку сдерживал толпу поклонников, надеявшихся получить автограф Высоцкого или хотя бы просто прикоснуться к барду.
Увидев меня, Яков Борисович замахал рукой:
– Сергей Андреевич, давайте, проходите.
Под завистливыми взглядами фанатов просочился в гримерку, где помимо Владимира Семеновича находился его администратор. Высоцкий выглядел уставшим, немного бледным, вытирая платком шею, но, увидев меня, улыбнулся:
– О, привет, присаживайся. Как тебе концерт?
– Здорово! Зал стоял на ушах.
– Ну, значит не зря приехал. Да, Валер, не зря?
Валерий Павлович согласно покивал и отправился на выход. Вернулся он через минуту:
– Володь, народ автографов просит.
Следующие минут десять Высоцкий ставил подпись и дату на открытках со своим изображением и обычных тетрадных листочках. Наконец утомительная, но приятная процедура была закончена, и Янклович дал команду выбираться из гримерки и двигаться к служебному выходу.
– Цветы возьмете?
– поинтересовался директор филармонии.
– На кой они нам, - отмахнулся Янклович.
– Только мешать будут. Своим женщинам раздадите.
Валерию Павловичу на пару с Кацманом пришлось пробивать дорогу, третьим шел Высоцкий с закованной в кофр гитарой, я замыкал процессию. Путь проделали чуть ли не бегом, спасаясь от самых неугомонных поклонников артиста.
Во дворе нас поджидала служебная 'Волга' с водителем. Высоцкого усадили на переднее пассажирское сиденье, мы же с директором и администратором уселись сзади. К счастью, габариты 'Волги' позволяли не сидеть друг у друга на коленках, так что до загородного ресторана 'Засека' мы добрались, можно сказать, с комфортом.