Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия
Шрифт:
Хм, еще бы не заинтересовались! Я хоть и попсу по большей части пока сочиняю, но имя успел себе заработать, а тут еще им предлагают такой карьерный взлет. Причем, как я подозреваю, музыканты с радостью исполняли бы песни на английском, но кто ж им разрешит. А тут удача сама в руки плывет. Сомневаюсь, будто они вот так вот поверили, что я вытащу их на международный уровень, но то, что за мной может кто-то стоять - тема вполне реальная.
В общем, за эти пару недель я накидал три песни на мотив аэросмитовской 'Crazy', скорповской 'Wind of Change' и той же 'The Final Countdown' со скандинавским акцентом. Тексты я написал на русском, и с ними ткнулся в переводческую секцию Союз писателей.
Коллектив 'Россиян' на тот момент представлял из себя классический квартет. Чем-то похожий на еще длинноволосого Фредди Меркьюри Георгий Ордановский - вокал и гитара, Александр Кроль - бас и вокал, Георгий Блинов - ударные, и на клавишных Олег 'Алик' Азаров. Все были относительно молоды, тридцатник еще никому не стукнуло. Аппаратура у ребят для деревенского Дома культуры имелась вполне приличная. Для начала попросил их сыграть что-то свое. Понравилось, оказалось, что автор большинства песен - Жора Ордановский. Причем голос у него был сильный и чистый, хоть оперу исполняй.
После этого взялись за мой материал. Ребята все схватывали на лету. На ноты я смог переложить только аккорды, так что пришлось мелодию еще и напевать, что сильно удивило рокеров, уверенных, будто к ним приехал матерый композитор. Но уже через час 'Россияне' сумели выдать вполне жизнеспособную версию 'Wind of Change', которая теперь называлась 'Wings of Motherland', то бишь 'Крылья Родины', и была посвящена погибшим во Вторую мировую летчикам. Ордановский пока пел с листа, ловко выводя английские слова. Еще бы, чувак в свое время перепел, как он сам признался, едва ли не всех 'цеппелинов' и 'перплов'. Да и английская спецшкола в свое время снабдила юношу какими-то знаниями.
Затем мы взялись за 'Crazy'. Название я оставил, эта песня о вечном, как говорится: человек сходит с ума от страсти к возлюбленной и готов ради нее совершать немыслимые подвиги. Я заранее предупредил по телефону Ордановского, что для этой композиции нужна будет блюзовая губная гармошка, иначе композиция не получит той музыкальной окраски, которая должна, по моему мнению, присутствовать. Но выяснилось, что именно блюзовой гармошки у парней нет, поэтому мне пришлось прочесать Москву в поисках уникального духового инструмента. Сумел-таки достать через Градского, хотя и обошлась мне гармоника в полторы сотни рублей. Зато настоящая 'Hohner', от которой Ордановский пришел в неописуемый восторг. К счастью, Жора управлялся с ней довольно неплохо, и мы сумели относительно быстро достигнуть желаемого результата.
Ну и на закуску мы часа два промучались с 'The Final Countdown' - песни-предупреждении для любителей побряцать оружием. Самым сложным оказалось донести до Алика мысль, как должен звучать проигрыш на синтезаторе.
– Слушай,
– Мне уже нравится.
Мы сразу договорились обращаться друг к другу на 'ты', чтобы между нами не оставалось никаких барьеров. Сейчас я видел, как у парней загорелись глаза. Похоже, зацепило, значит - контакт налажен, материал пришелся ко двору. Хоть сейчас представляй группу на суд художественного совета.
– Только 'примочки' у нас чуть ли не самопальные, - грустно констатировал Жора Ордановский.
– Я-то чувствую, что звук должен быть чище, а с этой рижской 'Vita' получается какой-то фуз/вах, переходящий в овердрайв. Была у меня раньше хорошая гэдээровская педаль, но сперли прямо с репетиционной базы - кто-то ночью влез в окно.
– Это дело нужно решать, не откладывая в долгий ящик, - решительно заявил я и достал ручку с блокнотом.
– Давай, Жора говори, что нужно достать...
На прощание попросил ребят переписать ноты всех трех песен в двух вариантах. По одному я забрал себе, чтобы было что предъявить в ВААП. Идея идеей, а авторские еще никто не отменял.
Кстати, название группы я после некоторого раздумья решил оставить. Звучит патриотично, только надо подумать, как это будет на английском. Хотя что там думать, так и будет - 'the Russians'. Очень даже патриотично.
Правда, для того, чтобы зарегистрировать название группы на английском, пришлось включить дополнительные ресурсы. Спасибо связям Чарского. Блин, до чего же коррумпированное у нас общество, на этих взятках скоро разоришься.
Программа из 11 песен была готова через два месяца. Но даже в деревенском ДК 'the Russians' не могли ее отыграть, потому как программа еще не была утверждена худсоветом. Боже, как же с этим все намного проще на несчастном загнивающем Западе, где народ сам голосовал за полюбившиеся вещи и группы долларом-фунтом-франком и так далее.
Программу у нас принимали 2 сентября в ленинградском Дворце культуры имени Ленсовета. К тому времени я официально пробил себе должность художественного руководителя коллектива, правда, базировавшегося, как эти ни смешно звучало, при Доме культуры деревни Горбунки. Ничего, если все пойдет по плану, то в ближайшее время буду стараться пристроить коллектив в 'Ленконцерт'. На Москву пока замахиваться было рано, а вот в Питере приткнуться в приличное концертное учреждение виделось более-менее реальным.
Накануне просмотра я попросил своих музыкантов устроить своеобразный флешмоб - оповестить друзей и знакомых относительно бесплатного выступления. И когда члены худсовета числом 12 человек (прямо как в фильме про 12 пока еще не разгневанных мужчин) заняли в зале свои места на первом ряду, я вышел на сцену и в микрофон заявил:
– Товарищи, специфика нашего жанра требует присутствия в зале зрителей, а не группы в 12 человек. Хотя бы полсотни любителей качественного рока могут послужить лакмусовой бумажкой выступления молодого и перспективного коллектива, с идеологически выдержанной программой. Если вы не против, конечно.
Про 'идеологически выдержанную программу' я упомянул не случайно. Тексты песен с русским переводом были розданы членам худсовета заранее, и вряд ли там можно было к чему-то придраться.
– Товарищи, вы как смотрите на то, чтобы запустить в зал некоторое количество зрителей?
– спросил у коллег председатель худсовета композитор Борис Тищенко.
– Я лично против, - возразил секретарь райкома ВЛКСМ, прыщавый и неприятный на вид тип лет двадцати пяти.
– Не понимаю, почему худсовет должен превращаться в какое-то шоу с неорганизованной толпой.