Перезагрузка
Шрифт:
Дважды пускал в ход оружие, в первый раз для того, чтобы отогнать излишне наглого «человека-паука», а второй – дабы отбиться от решившей полакомиться человечиной стаи «кенгуру». Патронов тут не хватило, пришлось вытащить и бросить две гранаты подряд.
Видел полупрозрачных «слонов», вереницей переходивших улицу, слышал отдаленный мягкий свист, сообщивший, что в Минске есть как минимум одно «леденящее облако». Топал мимо «болота», занявшего правую обочину, и по границе «джунглей», возникших слева.
А затем уперся в
Цель лежала впереди и, судя по сотрясавшей тело нервной дрожи, недалеко.
Обогнув здание, Андрей очутился на краю взлетно-посадочного поля, простиравшегося до самого горизонта. Дорогу прямо загородило синее озеро, большое, но не круглое, как обычно, а сложной формы, с заливчиками и мысами.
Серый дом в три этажа, увешанный кондиционерами, стоял на другой его стороне и был едва различим.
– Вот черт, – сказал Андрей, представляя, сколько придется обходить, чтобы не оказаться во власти глюков.
Кинул взгляд на светило, подумал, что успеет до ночи, и зашагал по растрескавшимся бетонным плитам. Забрал вправо так, чтобы между ним и синей поблескивающей жидкостью все время оставалось порядочное расстояние, и иногда поглядывал в ту сторону.
Как только над озером заклубится белая дымка…
Поверхность ВПП была гладкой, катастрофа лишь «насадила» кое-где пятачки металлической травы. Западнее, на самом краю видимости лежал самолет, рухнувший, похоже, с небольшой высоты – корпус в основном сохранился, крылья не отвалились.
Пройдя с километр, Андрей с досадой увидел, что здание, перенесенное сюда из Обнинска, стоит не просто на берегу озера, а еще и на мысу и что подойти к нему, не приблизившись к сапфировой «воде», не выйдет.
– Вот черт, – повторил он, думая, чем это может ему грозить.
Провалы в видения, потери сознания и падения – и все это придется как-то преодолеть, если он хочет дойти до цели. Может быть, замотать физиономию бинтом, а тот время от времени смачивать нашатырным спиртом, чтобы не упасть в обморок?
Поразмыслив, Андрей эту идею отверг.
По всему выходило, что у него только одно средство борьбы – сила воли, и неважно, что до сих пор он ни разу не сумел преодолеть влияние синего озера, ведь все когда-то случается впервые.
Завершив круг, он вышел в точку напротив основания мыса и, сжав зубы, пошагал прямо к нему. Серебристый туман, совсем непохожий на тот, что отмечал минские зоны трансформации, спиралью взметнулся над водоемом без воды, и ноги Андрея начали подгибаться.
Он выставил руки, чтобы, если что, упасть на них, и укусил себя за губу – сильно, до крови…
Пейзаж аэропорта поблек, хотя и не исчез совсем, а на него наложился другой: иное озеро, сосновый
Андрей рефлекторно протянул руку, чтобы схватить его, но лапнул пустоту.
Ноги дрожали, по лицу тек пот, в желудке что-то мерзко ворочалось, но он не падал, стоял и даже мог идти, пусть шатаясь, будто выбравшийся из кабака пьяница, но прямо, в нужном направлении.
Одолел еще с десяток метров, прежде чем его накрыл очередной глюк.
Оказался в церкви, где уже был однажды, перед алтарем, в окружении горящих свечей и старинных икон. Увидел выходящего из-за колонны священника, услышал его голос и вновь выпал в обычный мир, туда, где над ВПП свистел ветер и плескали волны синего озера.
Дальше, вперед и вперед, к серому дому, сегодня не меняющему облик.
Вновь провал, на этот раз в пиршественную залу с гобеленами… Ристалище, окаймленное трибунами, реют цветастые флаги, орут зрители, навстречу мчится всадник в тяжелой броне, с длинным копьем, и солнце играет на наконечнике длиной в две ладони…
Двор замка, серая громада центральной башни… лесная дорога… остров Авалон… поле битвы, заваленное трупами…
Андрей все это уже видел, сегодня его глазам представали места и ситуации, в которых он побывал за время путешествия от Нижнего Новгорода до Минска, оказываясь рядом с синими озерами и проваливаясь… куда?
В то, что это просто галлюцинации, не особенно верилось.
Но на этот раз он не отдавался видениям целиком, не позволял им увлечь себя, и пусть смутно, но различал реальный мир. Вспышками проваливался в него и делал очередные несколько шагов, приближаясь и приближаясь к серому трехэтажному строению.
Если бы на территории аэродрома встретилась даже одиночная «собака», она бы загрызла Андрея без труда, не говоря о более опасной твари вроде «гориллы» или «водяного»…
Но, на его счастье, здесь не было никого.
Галлюцинации сгинули у самых стен перенесенного из Обнинска здания. Растворились без следа, и остался только Андрей, вспотевший, как в бане, вымотанный до предела, весь трясущийся, но живой.
Пройдя несколько шагов, он поднял ладонь и прикоснулся к стене.
Та оказалась твердой.
Для того чтобы прийти в себя, ему понадобилось минут десять и почти вся вода из фляжки. Умывшись и вытерев лицо, он проверил, все ли в порядке с автоматом, и отправился искать вход.
До этого момента Андрей не очень задумывался, что будет делать, добравшись до цели. Подразумевалось, что это определится само собой, главное, дойти до лаборатории, где, вероятно, был начат эксперимент, приведший к катастрофе пятого мая… ну а там как-нибудь.
Миновал одну стену, вторую, третью, а когда вышел к четвертой, выяснилось, что двери здесь нет.