Переживая прошлое
Шрифт:
– Говорила, показывала, кричала, игнорировала, менялась, критиковала.
Эх, – выдохнула она, – в основном, только крики и ругань.
– Женщины! – улыбнулся я. – Если тебе сказать, чтобы ты полюбила какого-то определенного человека, ты будешь к нему испытывать любовь?
– Нет. Нельзя так просто полюбить, – уверенно ответила она.
– А если на тебя накричать, ты полюбишь его?
– Нет, – уже расстроено ответила она, понимая, что попытки были безнадежными изначально. – Я уже вижу, что толку от этого нет. А что делать-то? Он не реагирует не на что!
– Не капай ему на мозги, это не поможет. Не нарушай
– Но меня раздражает его поведение!
– Я знаю, как это бывает. Человек вроде ничего не сделал, обычная фраза или просьба, а тебя это ужасно злит. Это из-за нервозности. Ты пьешь Персен или Ново-Пассит?
– Нет, перестала.
– А нужно! Разница огромная! Вот представь: ты просишь стул, а в ответ тебя им ударяют. Это без таблеток. А если с таблетками – ты просишь стул, и тебе его аккуратно подают. Это инверсионное олицетворение твоей реакции на ситуацию. Контролировать себя сложно: откуда-то появляется раздражительность, это все ухудшает твое состояние и без Васиного безразличного отношения. Так что не пренебрегай антидепрессантами. И когда он начнет проявлять к тебе чувства, не нужно сразу все бросать и повторять ситуацию снова. Этот метод тебе на всю жизнь.
Анжелика ушла, а я снова задумался. Я мог отомстить за смерть жены предполагаемому обидчику. Мой выбор мог решить дальнейшую судьбу, и не только мою: один неверный шаг – и была бы сломана целая жизнь. Конечно, опыт мне подсказывал, что лучше не нужно этого делать. Но как же справедливость? Ведь ее существование – наших рук дело и доверяться суждениям религии на этот счет не приходится. Любой адекватный человек, разбирающийся в психике, скажет, что дело не в карме или суде божьем, а в том, что человек, игнорируя опасность, привыкает идти по краю и сам зарабатывает последствия. Жизнь вполне последовательная штука, если знать начало поступков. Было бы логично бить в самое начало, но родители этого садиста уже сделали свое дело. Делать что-то с ним бесполезно, он уже подавлен смертью жены и состоянием дочери. Но вспоминая, как он всегда трясся за свою прелестную дочь, можно было бы реально ему насолить. Вопрос был в другом: заслуживает ли это Сюзанна? И буду ли я лучше него? Но Анна тоже не заслуживала того, что с ней случилось, и понятие «лучшее» – всего лишь иллюзия, если это касается морали и человеческих ценностей.
Решение я уже принял, но мне нужно было подтверждение, и я попытался его найти в видео, оставшемся мне на память о любимой жене. Все, что я увидел – агрессию; все, что почерпнул – ненависть. До конца досмотреть я не смог, нервы не выдержали даже просмотра без звука.
Прошло несколько дней. За это время я успел рассказать Сюзанне, что отец ее отверг.
– Ну, как ты сегодня? – спросил я, придя узнать, как ее дела.
– Смирилась, – ответила она, сидя на кровати и опершись о стену.
– Я хочу показать тебе одно фото, – сказал я, доставая телефон. – Тебе случайно не знаком этот человек?
– Ммм… Похож на отца, но это не он, – ответила она, рассматривая фото.
– Ты уверена? – спросил я, пытаясь разобраться.
– Да, – утвердительно ответила она. – Посмотрите на зубы и залысины. У него всего этого нет, – глянув на меня, произнесла Сюзанна. – А почему вы спрашиваете? Это ваш знакомый?
– Да, что-то
– Кто ищет, то всегда найдет! – ответила она. Затем спросила, искоса глядя на меня: – Вы женаты?
– Вдовец, – ответил я.
– А что с ней случилось? – продолжала спрашивать она. В ответ я дал ей флэшку с видео и ушел, похлопав рукой по ее ноге.
Я знал, что это обойдется без последствий: ее отец не был тем, кем я его считал, а поделиться с кем-то из женщин мне нужно было. Женщины удивительно действуют на мужчин, и потому я решил сделать ее своим психотерапевтом. А что скрывать? Она прекрасна, и возраст для нее явно не помеха. Этика врача и пациента? Да кому она нужна, если чувства взаимны и не важно, намеренно их вызвали или нет? Видео, которое я ей дал, разумеется, нас сблизило: она увидела меня с другой стороны, и это не могло не привлечь ее ко мне.
Время шло. Общение с Александром укрепляло мою веру в то, что ничто не истинно и все нравственные нормы навязаны средой. Сюзанна с Александром периодически виделись, это помогало вытащить его из мира иллюзий, и он начинал идти на поправку. Затем в один из дней Сюзанна мне призналась, что начала что-то чувствовать к нему. Меня это, само собой, задело. Я не мог позволить им быть вместе, потому что сам хотел быть с Сюзанной и успел пропитаться чувствами к ней. Тогда я начал пичкать Александра психотомиметическими средствами, которые развивали психотические расстройства на фоне помраченного сознания. Сюзанна также принимала психотомиметические средства, но уже другого типа: они не изменяли ее сознание и были относительно безвредны. Это нужно было для того, чтобы после ей рассказать, что все, что с ней было, всего лишь иллюзия, и Александра на самом деле не существовало.
Когда я перевел Александра в другое отделение по причине тяжелого состояния, я мог бы перестать пичкать Сюзанну галлюциногенами, но не перестал, а наоборот, начал давать ей психотомиметические средства, которые развивали расстройство сознания, как у Александра. Я сделал это, потому что боялся, что она может меня не принять в нормальном состоянии. Так и получилось, что из-за собственного страха и боязни остаться без нее, я свел молодую девушку с ума.
– Все такое белое и мягкое – говорила она, щупая воздух руками. – Ой, и ты тоже словно бархатный! – сказала Сюзанна, дотрагиваясь до моего лица.
– Да, – довольно отвечал я, а сам разглядывал ее. И чем больше смотрел на нее, тем больше хотел в ней утопать.
Глава XVIII
Летом в один из вечеров я приехал в больницу и забрал Сюзанну с собой на озеро, заранее подобрав безлюдное место. Устроившись на берегу, мы сидели, обнявшись, под колючим пледом. Сюзанна что-то бредила, а я просто наслаждался моментом. Она пила сок, я вино. Затем ей захотелось прикасаться ко мне и целовать мои руки.
– Ты приятный, – говорила она, а сама терлась щекой о мою ладонь. Все это спровоцировало эрекцию, я начал ей отвечать, нежно гладить ее, целовать ее губы, дотрагиваться до шеи, спускаясь рукой до груди. Поддавшись желанию, я раздел ее, а она аккуратно стащила с меня рубашку. Затем Сюзанна легла на плед, говоря, что он щекочется и гладит ее спину. Я целовал ее шею, грудь, живот, ноги. Сюзанна дрожала и тихонько вскрикивала от наслаждения. Но стоило мне попытаться проникнуть в нее, как она переменилась в лице, взбесилась, начала меня царапать и кричать. Я заткнул ей рот ладонью, а сам продолжал половой акт. Нежная прелюдия переросла в изнасилование.