Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Шрифт:
Действия Токио вынудили Рузвельта бросить первый пробный шар. 25 июля 1940 г. президент после длительных консультаций с военным министром подписал прокламацию об ограничении экспорта нефтепродуктов за пределы Западного полушария. Этот шаг во многом явился результатом июньских предложений англичан. Но как санкции его никто в Белом доме не воспринимал. Чтобы хоть как-то смягчить впечатление от этого демарша Госдеп 26 июля выпустил пояснения, в которых говорилось, что ограничение поставок касается только высокооктанового бензина. 31 июля 1940 г. эмбарго на поставки авиационного бензина за пределы Западного полушария, в том числе и в Японию, начинает действовать. Вашингтон просто давал понять Токио, что будет, если Империя попытается себя вести не так, как того хотят в Вашингтоне.
В данный момент Рузвельт не стремился к войне с азиатской империей, во-первых, эта война значительно снизила бы шансы на победу в Европе, победу, с которой президент связывал особые надежды для будущего страны, а во-вторых, он стремился получить
Введение экономических санкций могло «толкнуть Японию в объятия России» [348] и укрепить пока еще не окончательно сформировавшийся блок Германии, Италии, СССР и Японии — возможность такой коалиции сбрасывать со счетов не приходилось. Кроме того, эмбарго вынудило бы Империю искать новые источники нефти, прежде всего в Индонезии. Оба варианта сулили только одно — неизбежную войну на Тихом океане, а в Вашингтоне считали, что для конфликта время еще не пришло. Недаром, когда попытка ввести хотя бы частичное эмбарго провалилась, Рузвельт просто закрыл глаза на новые японские требования. Напуганная поведением США, Империя потребовала от Индонезии увеличения в шесть раз годичных поставок нефти. Госдеп порекомендовал голландским властям в подобных условиях удовлетворить японские притязания на 60%. Неправда ли, очень похоже на политику умиротворения? Неудивительно, что советские историки ее так и воспринимали и нещадно клеймили пораженческий курс США. Но в действительности курс Рузвельта на данном этапе ничего общего с умиротворением не имел. Он даже не был продолжением политики попустительства агрессии, то была попытка тонкой дипломатической интриги, которая в случае успеха сулила кардинальное изменение ситуации. Причем на этот раз в пользу англо-американской коалиции.
348
The Memories of Cordell Hull..., v. I, p. 628.
Так чего же хотели в Белом доме от Японии? Для Рузвельта вообще было характерно ставить грандиозные задачи, и этой интригой он также хотел пошатнуть сложившийся геополитический расклад, он хотел, чтобы Япония напала на Россию. Нет, мы не противоречим сами себе, выше мы говорили, что русско-японская война была невыгодна США, что Вашингтон симпатизировал Советскому Союзу — так оно и было в 1938—1939 гг. Но ситуация в мире менялась стремительно, и так же стремительно менялись и акценты в симпатиях американского кабинета. В 1940 г. советское государство стало врагом. После заключения пакта Молотова—Риббентропа, после раздела Польши, после подписания договора о дружбе с фашистской Германией, после финской войны СССР не выглядел в глазах Лондона и Вашингтона потенциальным союзником, он стал врагом. Всеми своими действиями Москва еще и еще раз подтверждала, что она все сильнее входит в орбиту фашистской коалиции. В то же время существовали множественные данные, говорившие о том, что в Токио не оставили идеи о нападении на советский Дальний Восток. Данное стремление Японии подтверждалось как сведениями из посольства, так и информацией из Китая, говорившей о стремительном усилении Квантунской армии. Вообще было очевидно, что противоречия между СССР, с одной стороны, и Германией и Японией, с другой, практически не разрешимы, поэтому война с любой из агрессивных держав сделала бы СССР союзником и лишила бы противников возможности использовать преимущества торговли с этой богатой ресурсами державой.
В подобной ситуации было несказанно выгодно толкнуть Токио против Москвы, не важно, на чью сторону в этом конфликте встанет Германия, потенциальный евроазиатский военный блок был бы разрушен, а Соединенные Штаты и Великобритания получили бы одного могущественного союзника. Будь то СССР, который бы сразу стал угрожать Восточным фронтом Гитлеру, или Япония, что позволило бы сконцентрировать все военные усилия на Европе и Атлантическом океане. Что же требовалось от Рузвельта, чтобы подобная перспектива превратилась в реальность? А требовалось немногое — дать понять Японии, что на севере ее агрессию будут приветствовать и продолжать торговлю стратегическими материалами. Вот США и не особенно спешили с эмбарго [349] .
349
В 1940 г. США по-прежнему занимали первое место в японском импорте, поставляя 65 % нефти и нефтепродуктов, 77 % металлоизделий и машин, 90 % стали и металлолома, 90 % меди, 77 % самолетов и запчастей к ним, 65 % автомобилей и запчастей к ним и т.д. См.: Иноземцев Н.Н. Указ. соч. С. 360.
Тем не менее в Токио неверно интерпретировали действия Вашингтона. Япония активизировала свои действия, но не в северном направлении, а наоборот, в южном. 10 августа начались переговоры с французским правительством Виши, а 13 августа Япония получила военные и военно-морские базы на территории Индокитая, кроме того, был подписан договор об экономическом сотрудничестве. 30 августа
350
Ibid., p. 105—106.
12 сентября 1940 г. Грю писал в Вашингтон, что Япония может воспринять запрет вывоза высокооктанового бензина за пределы Западного полушария как санкции, кроме того, он сообщал, что в японском правительстве совершенно уверены в том, что им представился «золотой шанс» для реализации экспансии. Японское правительство старается укрепиться в регионе до того, как его правый фланг будет потревожен «возможным увеличением германского флота», правительство пристально «наблюдает за позицией США и сбрасывает со счетов возможность нашего эффективного противодействия» [351] . Японцы просто стремились обезопасить свою экономику от возможного эмбарго за счет захвата богатых ресурсами районов Восточной Азии.
351
Peace & War..., p. 568—571.
Параллельно японская дипломатия резко активизировалась на германском направлении. В течение лета 1940 г. между Японией и Германией шли интенсивные переговоры о заключении военного союза. Во время обсуждения была поднята и проблема вступления в войну Японии против США. Германия не особенно желала видеть Америку под ружьем. Поэтому как немецкие, так и японские дипломаты и военные пришли к выводу, что Вашингтон лучше не провоцировать, но готовиться к конфликту следует [352] . 27 сентября 1940 г. был подписан тройственный пакт, означавший военный союз Германии, Италии и Японии.
352
См.: ГАРФ. Ф. 7867. Оп. 1. Д. 275. Л. 15.
Хэлл резко отреагировал на заключение договора: «Настоящее соглашение о союзе, с точки зрения правительства Соединенных Штатов, не влияет стабилизирующе на ситуацию...» [353] Американское правительство было прекрасно осведомлено о ходе переговоров через радиоперехваты японского дипломатического кода. Естественно, в Вашингтоне не сидели сложа руки, на свет появлялись все новые и новые законы, укреплявшие оборону. 14 сентября 1940 г. было объявлено о создании флота двух океанов и об увеличении военно-морского строительства. В тот же день начался выборочный призыв на военную службу, а это уже введение всеобщей воинской повинности, забытой после Первой мировой. В ответ на японские действия США активизировали свою помощь Китаю. В течение лета 1940 г. гоминьдану были переведены 44 млн. долл., в сентябре — 25 млн., в ноябре — еще 50 млн., кроме того, был подготовлен еще один заем на 50 млн. долл. для поддержания китайской валюты и правительства, а в действительности на войну против Японии.
353
Ibid., p. 169.
В Белом доме отдавали себе отчет в том, что тройственный пакт угрожал как СССР, так и государственным интересам США. Такая информация поступала по нескольким каналам к госсекретарю: от представительства в Берлине и от посла в Токио, а также по каналам радиоразведки. Японские средства массовой информации утверждали, что если США попытаются помешать японскому продвижению на юг, то «конфликт неизбежен». Неизбежность войны предсказывали и в случае вступления США в европейскую войну [354] . На великую державу беззастенчиво давили, стремились путем угроз заставить вновь замкнуться в изоляционизме.
354
The New York Times, 18.6.1941.
4 октября японское правительство приняло «Проект плана действий в отношении южных районов». Проект предусматривал захват Малайи, Сингапура и Индонезии. Далее предусматривалось предложение посредничества Японии в прекращении европейской войны в обмен на признание Великобританией сферы сопроцветания. Важнейшим пунктом было достижение урегулирования с США и подписания между двумя государствами пакта о ненападении. В качестве условия от Америки требовали «не много» — признания сферы сопроцветания в обмен на гарантии независимосги Филиппин. Кроме того, предполагалось завершить войну в Китае.